Требуй невозможного - Кейт Харди Страница 12

Он не знал, кто из них первым пошевелился и сделал движение навстречу другому, но она вдруг очутилась в его объятиях, его губы оказались прижатыми к ее губам, они слились в поцелуе. Он целовал ее, а она отвечала на его поцелуи так, словно скучала по нему не меньше, чем он по ней, словно так же отчаянно хотела его, как он ее. Жарко, требовательно и в то же время щедро, обещая блаженство. Он крепко ее обнимал, и она также крепко обвивала его руками. В какой-то момент он сел и потянул ее за собой так, что она оказалась у него на коленях, оседлав его.

Когда она легонько качнулась, подавшись к нему, и на секунду прижалась к его отвердевшей плоти, он ахнул.

Dieu, как же он ее хотел.

Но они не должны этого делать.

Он оторвался от нее.

— Это очень плохая идея.

Разумом он это знал. Но его тело не слушалось, честное слово, он просто не мог выпустить ее из объятий. И она все так же крепко его обнимала.

— Да, но я не могу пошевелиться, Ксав, потому что ты все еще меня обнимаешь.

Зрачки у нее были расширены, а губы покраснели и припухли от поцелуев.

И он хотел поцеловать ее снова.

Отчаянно хотел.

— И ты все еще обнимаешь меня, — заметил он. — Элли, нам нужно прекратить это. Как, черт возьми, мы тогда сможем…

Она провела губами ему по губам, прервав его фразу и окончательно смешав все его мысли. Он застонал:

— Я все еще чувствую вкус вина на твоих губах.

— А я чувствую только тебя. — Она снова коснулась губами его губ.

Если до сих пор Аллегра не понимала, как он возбужден, подумал Ксавьер, то уж сейчас-то у нее не должно остаться никаких сомнений по этому поводу. Его плоть была твердой как сталь. И ему потребовалось бы всего пять секунд на то, чтобы раздеть ее и заполнить собой до краев.

С огромным трудом он высвободился из ее объятий и приподнял Аллегру с колен:

— Мы не станем этого делать.

— Опять меня отталкиваешь, Ксав? — В ее улыбке был оттенок горечи.

Опять? О чем это она? Он нахмурился:

— Я никогда тебя не отталкивал.

Она фыркнула:

— Ты прекрасно знаешь, что отталкивал.

Она говорит об их разрыве? Его в этом винит? Он прищурился:

— Это ты со мной порвала.

— Потому что ты ясно дал понять — я тебе наскучила и не вписываюсь в твою новую жизнь.

Он уставился на нее:

— Да что ты говоришь, черт возьми? Я там был, и я все помню.

— Я тоже там была, и я тоже помню, — парировала она. — Я спросила тебя, когда ты приедешь в Лондон. Ты сказал, что слишком занят.

Да, потому что на виноградниках все пошло наперекосяк. Они чуть все не потеряли. А его мать ушла в самый разгар хаоса, разбив сердце его отцу. Ксавьер тогда оказался перед выбором: тоже уйти и начать работать в Париже или все отложить и поддержать свою семью.

— И ты не могла немного подождать, пока у меня все не решится?

— Что решится, Ксав? У тебя уже была квартира в Париже. Была работа. Ну да, может, тебе и нужна была пара недель, чтобы сориентироваться в новой обстановке и крепко встать на ноги, но ты… — Она покачала головой. — Мне было совершенно понятно, что ты передумал. Для тебя это была всего лишь интрижка, которую ты завел на каникулах, и поэтому ты придумывал всяческие отговорки, чтобы со мной не видеться. Может, ты даже уже кого-то другого встретил.

— Никогда не было никого другого. Если бы ты меня спросила, я бы тебе об этом сказал… — Он выдохнул. — Поверить не могу, что ты мне совсем не доверяла. А как ты сама поступила? Как только я отказался бросить ради тебя все, ты тут же решила, что все кончено.

— Я не ждала, что ты ради меня все бросишь, — возразила она. — Но я бы не отказалась, чтобы ты звонил мне время от времени, а не я тебе все время сама названивала.

Он почувствовал, как мускул дрогнул у него на щеке.

— Я сказал тебе, тогда много чего происходило.

— И ты не мог найти минутку, чтобы объяснить, что ты по уши в работе, но думаешь обо мне?

Ксавьер с отвращением всплеснул руками. Она в точности как его мать. И как бывшая жена Ги.

— Да что с вами, с женщинами, такое? Если мы не уделяем вам сто процентов внимания, сто процентов времени…

— Я не просила, чтобы ты мне уделял все свое внимание. А совсем чуть-чуть. — Она сверкнула на него глазами. — И кто теперь ведет себя неразумно?

Он фыркнул:

— И это мне говорит женщина, которая со мной порвала.

— Ты меня вынудил. Мне надоело таскаться за тобой повсюду. Так что, да, я с тобой порвала. А чего ты ждал, что я буду робко за тобой ходить и ждать, пока ты меня бросишь официально?

— Нет. Я просто надеялся, что ты мне доверишься. А ты мне явно не доверяла. Ну, это даже к лучшему, что ты тогда ушла. — Он поднялся с места. — Извини, у меня дела.

— Бежишь от правды?

— Нет. Предпочитаю разойтись сейчас, пока я не сказал что-то такое, о чем мы оба пожалеем. То, что сейчас произошло, было огромной ошибкой. И — да, я возьму за это вину на себя. Уверяю тебя, больше этого не повторится. И если ты серьезно собираешься внести свою лепту в работу виноградников, я бы посоветовал тебе продолжить работу над дегустацией вин, делать записи, а потом сверять их с этикетками вместо того, чтобы со мной флиртовать.

У нее заалели щеки.

— Я не флиртовала.

Нет? Она отвечала на его поцелуи. Пылко отвечала. Но спорить с ней смысла никакого не было.

— Я снова берусь за работу. А ты можешь делать, что хочешь, черт возьми. — Только бы она его в покое оставила. — Извини. — Он встал с кресла, осторожно прошел мимо нее, чтобы ненароком не дотронуться, и вышел из кабинета.