Обратная сторона медали - Татьяна Минаева Страница 12

Алиса отвернулась и, ожидая дальнейших указаний режиссера, пустила Теру шагом. Он выглядел слишком притягательно, слишком волнующе, и от этого ее мрачные мысли становились еще более угнетающими. В его манерах, в его улыбке чувствовалось что-то насмешливо-непринужденное, и это заставляло ее защищаться. Но от чего именно, она и сама толком не понимала. Лошадь тряхнула головой и пошевелила ушами. Ее короткая шерсть была густой и блестящей, бока крутыми и теплыми. Поддавшись безотчетному желанию, Алиса провела пальцами по шелковистой гриве и, вздохнув, уставилась на линию горизонта, где в узкой полоске небо сливалось с морем.

– Внимание! – послышался голос помощника в громкоговоритель. – Просьба…

Алиса натянула поводья и, покачиваясь в седле, направилась к месту на пляже, где было установлено оборудование для первой сцены.

Как ни странно, процесс съемок её увлек. Погрузившись в работу, Алиса отбросила сторонние мысли и сосредоточилась на указаниях режиссера. Не сказать, чтобы сцены были трудными, и тем не менее присутствие в кадре животных требовало определенного внимания к мелочам. К тому же из-за дующего с моря ветерка и палящего солнца приходилось то и дело поправлять костюмы и грим, и это не считая света и прочих нюансов, за которые целиком и полностью отвечала съемочная группа.

После двух часов непрерывной работы и крупный, и общий планы для заключительной сцены были готовы. И персонал, и актеры чувствовали себя уставшими, но удовлетворенными, и режиссер отправил всех на получасовой перерыв. После им предстояло отснять еще немного материала, где пара, прогуливаясь по пляжу, ведет лошадей под уздцы. Этим, собственно, на сегодня планировалось и ограничиться.

Сполоснув руки прохладной водой, Алиса налила кофе из большого термоса, стоящего на столике под тентом и отошла в сторону. Рядом остановилась статистка, а вскоре к ним присоединилась и костюмерша. Пока женщины разговаривали, Алиса медленно потягивала кофе, оказавшийся не таким противным, как она ожидала, и изредка, когда к ней обращались, вставляла немногословные реплики.

– А он симпатяга, – улыбнулась статистка – короткостриженая блондинка с острым подбородком и длинными, очень тонкими пальцами.

Алиса, прищурившись от солнца, проследила за ее взглядом и увидела восседающего на коне Стефана. Он засмеялся, разговаривая с одним из операторов, натянул поводья и приподнялся в седле. Что-то тоскливое коснулось ее сердца, вызывая в душе непонятное чувство невозвратимой утраты. Молодой, дерзкий…

– Пожалуй, Марика, на этот раз я с тобой соглашусь. – Костюмерша положила руку ей на плечо и улыбнулась.

Алиса отвернулась и пошла к термосу, делая вид, что хочет налить себе еще кофе. В действительности же она просто не знала, что должна говорить и должна ли вообще. Похоже, она разучилась вот так болтать ни о чем. А умела ли?..

Долив кофе, она снова посмотрела в сторону моря. Стефан, отпустив поводья, что-то оживленно рассказывал владелице Теры. Та махнула рукой и, улыбаясь, пошла к кому-то из группы. Стефан окрикнул ее по имени, и она, остановившись, что-то ответила ему, но что, Алиса не разобрала, потому что в этот момент над площадкой разнесся усиленный рупором голос режиссера, и белый конь, до сей поры неспешно вышагивающий по песку, заржав, испуганно дернулся в сторону.

Алиса похолодела. Она видела, как огромное красивое животное в приступе паники привстало на дыбы, как Стефан в тщетной попытке удержаться в седле попробовал ухватиться за поводья… Пластиковая чашка с кофе упала на землю, обдав её босые ноги горячими брызгами, живот скрутило диким спазмом. Мир покачнулся: и голубое небо, и пляж с белым песком, и люди, и всё, что еще недавно было твердым и реальным. Она услышала, как из груди ее вырвалось что-то среднее между вскриком и жалким мяуканьем. Плохо соображая, что делает, Алиса бросилась к лежащему Стефану. Пальцы утопали в песке и грели босые ступни, но она не чувствовала этого тепла. Она ощущала только липкий, неподконтрольный ей страх, оплетший ее тугой паутиной. Ей казалось, что ноги не слушаются ее, что она не бежит, а плетется, словно за мгновение одряхлевшая старуха. Ей хотелось закричать, но голоса не было, дыхания не было, ничего не было…

И тут она, не добежав всего несколько метров, остановилась, глядя как Стефан поднимается на ноги. Он потер бедро и поморщился, отвечая что-то подоспевшему помощнику режиссера. Тот похлопал его по плечу, и на губах Мартье снова заиграла та самая дерзкая мальчишеская улыбка.

Алиса стояла и смотрела, как кто-то берет под уздцы еще немного нервничающего коня, как Стефан, потирая ногу, качает головой, как к нему подходит статистка с короткими белокурыми волосами… Она стояла, а мир вокруг нее не переставал раскачиваться, как табуретка с подпиленной ножкой, и Алисе казалось, что сама она стоит не на песке, а на этой самой табуретке. К горлу подкатывала тошнота, дышать было трудно, а сердце продолжало набатом стучать в висках.

– Сеньорита Алиса, – обратился к ней гример, слегка касаясь локтя. – Нужно подправить Ваш макияж.

Вздрогнув, она уставилась на него с растерянным видом. Губы ее подрагивали, глаза лихорадочно блестели. Гример ждал, что она последует за ним к тенту, но Алиса не двигалась. Страх постепенно отпускал её из холодных объятий, и вместе с этим дрожь ее усиливалась.

– Сеньорита Алиса, – снова позвал гример, указывая на тенты. – Перерыв…

– Я… – Голос был сиплым. Алиса попыталась протолкнуть застрявший в горле ком, но вместо этого он, казалось, поднялся еще выше. Глаза защипало. – Вы же видели…

– С сеньором Мартье все в полном порядке, – мягко сказал он, стараясь подбодрить ее улыбкой.

Замотав головой, Алиса сделала шаг назад. Он не понимал… Ладошка ее беспомощно сжалась в кулак, взгляд заметался по смуглому лицу, по ходящим неподалеку людям. Она чувствовала, что перестает контролировать себя и ничего не могла с этим поделать. К ним подошла костюмерша и, заметив ее состояние, сказала:

– Может быть, воды?

Солнце потихоньку согревало плечи. Алису все еще трясло, но дрожь уже накатывала медленными волнами, постепенно сходя на нет. Сглотнув, она покачала головой и только хотела ответить, что всё в порядке, как рядом с ними возник Стефан.

– Ей лучше коньячку, – усмехнулся он, потирая ушибленное бедро.

Тон, которым он это сказал, его насмешливый взгляд, сами слова… Алису охватила кипучая, острая ярость. Ее снова затрясло, но она не чувствовала этого. Темные глаза сверкнули гневом, руки сжались.

– Ты совсем головой не думаешь?! – рявкнула она, в упор глядя на Стефана снизу-вверх. – Ты понимаешь, что могло случиться?!

– Да расслабься…

– Расслабься?! – Это слово подействовало на нее, словно пощечина. – А если бы ты… У тебя что, детство в заднице играет?! Ты вообще не соображаешь, что делаешь?!

Внезапно по ее лицу покатились слезы. Одна крупная слезинка, вторая, третья… Алиса что-то кричала, мешая русскую речь с английской, грязные ругательства с обвинениями, и он с трудом мог разобрать половину слов. Глаза на побледневшем лице напоминали черные агаты, красивые губы кривились, и вся она казалась какой-то другой…