160 шагов до Лео - Соль Астров Страница 12

90-е гг, Тоскана, Италия

Когда я подхожу к площади Святого Франциска, сердце стучит барабаном. Еще бы! В послеобеденное время там встречаются влюбленные парочки. В спешке бросают шлемы скутеров, садятся лицом друг к другу посреди площади и целуются долго и нежно. Бесстыдно упиваются друг другом. Я представляю себя среди них. С тем, кто год назад вошел в кондитерскую. Но меня там нет. И не будет, потому что расстояние между нами еще так велико! Я не знаю, встретимся ли мы когда-нибудь и случится ли первый поцелуй. Надо бы посекретничать с Беатой, чтобы спросить, есть ли у Леонардо девушка. Только мне стыдно ей признаться в своих чувствах.

Беата родом откуда-то из Сицилии, но уже много лет живет в нашем городе и помогает бабушке с тех самых пор, когда кондитерская еще только родилась в бабушкиной голове. Я поначалу обращалась к ней на “вы”, но она разъяснила мне, что для Италии это плохой тон и некоторые люди, особенно пожилые, могут даже обидеться.

— Тогда почему сама ко мне на “вы” обращаешься?

— Потому, что я уже слишком стара, чтобы переучиваться. И потом, я очень вас с бабушкой люблю! — твердо, но при этом с нежностью ответила она.

— И я тебя! — у меня больше не было родителей, но зато появились сразу две бабушки, и они такие разные.

Беата замечательная! Когда она передвигается, очень похожа на пончик, плавающий в кипящем масле. На темных, всегда собранных в объемный пучок волосах, по пряди белых волос с обеих сторон, а лучистые оливковые глаза проникают до самого нутра.

— Так что ты там делала в то воскресенье? Шпионила? — испытываю ее я, в надежде получить ответ.

— Нет, ей Богу, синьорина, — Беата продолжает помешивать деревянной лопаткой желтый крем на водяной бане. — Когда ваша бабушка мне позвонила, у меня не было сил даже с кровати подняться! — она ловко добавляла продукты маленькими, полными руками в тестомесилку и морщила лицо, словно ей лимон в рот положили. — Но как я могу ей отказать? Ну-ка, бросайте сюда апельсиновую цедру, — указала она на оранжевую массу в прозрачной миске.

— Как ты оказалась внутри с опущенной железной занавесью? — не понимала я, выполняя ее просьбу.

— Ну, есть у меня свой секретный ход, — и чуть тише добавила: — Нелегальный…

— Ничего себе! Я об этом даже не знала. Это где?

Беата не обратила внимания на мой вопрос, продолжая монолог:

— Присела отдохнуть, да так и уснула. Вот за этим самым столом, — указала она на металлический стол у стены, где стояли комбайн, электросито, над ним на полке стояли кастрюли, плошки, миски и другой инвентарь. — Пока молодой Массакра не напугал меня. Ну и мерзкий же у него голосок!

— И что же такого страшного он Леонардо сказал?

— А это я уже бабушке вашей доложила. Все до последнего слова.

— Не скажешь, значит?

— Вот научилась говорить на мою голову! — по ее выражению лица я поняла, что она мне ничего не собирается рассказывать.

Тем не менее, за эти восемь месяцев случилось не только это. Я похудела на пять килограмм, что легко объяснимо моим плотным графиком. Сытные обеды пришлось заменить перекусами на ногах: в “зефирном рае”. Торговля шла бойко и бабушке не хватало рабочих рук. Она даже взяла в помощники Пабло, студента из Бразилии, правда приходил он к нам лишь по выходным. А после работы я бежала на вечерние занятия по итальянскому языку.

Бабуля использовала испытанную веками стратегию: она бросила меня как котенка в пучину непонятных слов и жестов и хладнокровно смотрела, как я плачу оттого, что я ничегошеньки не понимаю! Тем не менее, с каждым разом я все увереннее и увереннее выплывала на берег: отрывки слов все чаще стали складываться в певучие фразы и выражения. Я даже научилась дополнять их пословицами. Моим достижением стало поступление на факультет иностранных языков после успешно сданного теста для иностранцев.

А еще у меня отросли до талии волосы, лицо загорело так, что даже очки с толстыми линзами не в состоянии “затмить мой васильковый взгляд”, как цитировала Беата Марко, моего воздыхателя. Но я-то мечтала о Лео. А с ним мы прошли всего два шага.

“Лиха беда первого шага”. А вот и нет! Потому, что Лео — наш сосед, и синьора Рита, которая ведет утренние беседы из окна с Сандрой, это его бабушка. Типичная итальянка с темными волнистыми волосами, бордово-коричневыми, как две спелые черешни, глазами и большим прямым носом. Такой красавчик Лео явно не в нее. А в деда Алекса, бабушкиного друга, который все еще продолжает дарить ей букеты шикарных роз по пятницам. Вот только по воскресеньям он перестал к нам приходить. А вдруг их встречи теперь стали тайными? Могу себе представить! Интересно, какая бабушка с ним наедине: нежная или все также над ним подтрунивает и ругается, когда речь заходит о политике?