Время для нас - Виктория Лукьянова Страница 12

Мы стали друзьями. Так я хотела думать, когда строчила для Егора сообщение с поздравлениями. Он отмечал день рождение. Тридцать три. Мне всего лишь двадцать один. Казалось бы, разница большая, и тем у нас было мало общих, но мы все же находили о чем поболтать. Просто так, без умысла и тайного подтекста. И чаще всего центром наших обсуждений становился Герман. Наверное, ему икалось после очередной нашей переписки. Егор весело рассказывал, как пошутил над моим братом. Герман шуток не понимал, поэтому воспринимал все довольно серьезно, но не обижался. Я вообще не верила, что он умел обижаться.

«Спасибо», – единственное слово, которое я получила в ответ на свое трехстраничное послание. Вот же глупая, так старалась, расписывала пожелания, искала дурацкие стишки, крепила в письме идиотские цветочки, шарики и смайлики, а в ответ лишь одно слово. Мы друзья. Я не должна забывать об этом. Я пыталась помнить.

Перечитав еще раз его короткий ответ, я захлопнула крышку ноута и выскочила из комнаты. До встречи осталось меньше часа. Нужно было собрать сумочку, соорудить приличную прическу и выдвигаться на очередную утомительную встречу со своим женихом. Когда-нибудь я сорвусь, но пока терпеливо смотрела на себя в зеркале и ловила печальный взгляд. Какой же я грустной была в эти моменты, когда никого не было рядом, никто не смотрел на меня и ничего не говорил. В одиночестве я тосковала по Егору, по его шуткам, по голосу. И лишний раз напомнила себе, что это лишь игра воображения. Бурная девичья фантазия. Пустая трата времени на иллюзии.

Мы друзья.

А вот жених был куда реалистичней, чем мнимая дружба с Егором. Я добралась до автомобиля, завела мотор и плавно покинула парковку. До кафе мне ехать примерно минут двадцать, и отчаянно наделась попасть по пути в крупную пробку, лишь бы не видеть лица Назара. Он дико бесил! А еще он был сыном миллионера, владельца крупного ритейлера, подающий надежды спортсмен, и отвратительно чавкающий мальчишка с кривым носом, который ему сломали в том самом большом спорте. Лучше ракеткой махал бы, а не кулаками.

Назара выбрала мать. У меня же не было выбора. Как и София, я должна была стать удачным капиталовложением. Но если у старшей сестры это получилось на ура, и она чуть ли не на руках носила своего благоверного, то я не хотела также. Я желала свободы, который у меня никогда не будет.

До кафе я доехала за полчаса. В пробку не попала, а вот по улочкам попетляла. Уверяла себя, что просто заблудилась, пропустила поворот, собрала все светофоры. Я врала себе, я обманывала и Егора. Он спрашивал про жениха месяц назад. Ненавязчиво, аккуратно, вроде из простой вежливости. А я не знала как ответить. Сказать, что счастлива, тогда бы он понял, что лгала. Сказать правду, это бы разрушило нашу хрупкую дружбу. Поэтому я училась врать всем. Но сложнее всего было с Егором. С ним я хотела быть честной, открытой. Быть собой.

Я входила в кафе будто на расстрел. Отыскала взглядом Назара. Он махнул рукой, подзывая не меня. Официантка спешила к нему, разинув рот от удовольствия. Вот еще один минус от этого союза с качком. Он был падок на женщин, а я ненавидела таких мужчин. И в чем-то он был похож на Егора. От Германа я узнала, что его друг любил общаться с женщинами, и я подозревал как именно. И дико ревновала. Но он был свободен в своих отношениях и мог встречаться, общаться и спать с приглянувшейся ему женщиной. А я должна была смотреть на Назара, который пялился на официантку, а меня в упор не замечал.

– Привет, – я села напротив. Меня проигнорировали все.

– О, Сара, – он наконец-то отвлекся от заигрывания и взглянул на меня. – Что будем заказывать?

Я посмотрела на чашечку кофе перед ним.

– Смотрю, ты уже позаботился. О себе.

Назар усмехнулся и быстро кивнул.

– Красотка, моей даме принеси-ка десертик. Она какая-то кислая, нужен сахарок.

Официантка смерила меня взглядом, кивнула и ушла. Я удивленно посмотрела ей вслед, потому что мне показалось, будто девица что-то бросила на прощание.

– Ты чего такая грустная? – Назар вернулся к своему кофе. – Может, не выспалась?

Он всегда считал то, что у девушки проблемы бывают лишь из-за плохого сна или сломанного ноготка.

– Я спала отлично. И ногти целые, – сразу показал ему обе руки. На безымянном пальчике красовалось его кольцо, которое он преподнес полгода назад. Официальная вечеринка, полный дом родственников и друзей. Пафос, шик и одиночество в моем сердце.

– Так что случилось тогда?

Я ухмыльнулась. Все-таки в его пустой голове водилась горсточка серого вещества. Я дотронулась до кольца, покрутила его на пальчике, а потом стащила и положила перед ним.

– Вот, забирай, – легкие будто наполнились воздухом до отказа. А кольцо душило, сжирало, отваляло ядом бриллиантов и платины.

– Не понял, – он уставился на меня.

– А что тут непонятного? Я разрываю помолвку, возвращаю кольцо и ухожу. Мы взрослые, чтобы принимать подобные решения. И достаточно молодые, чтобы встретить и любить того, кто нам будет по-настоящему дорог.

Рядом возникла официантка с подносом. Она явно поняла заказ Назара буквально, потому что на подносе было нечто белое, воздушное и усыпанное сахарной пудрой. Я поморщилась. Сладкое любила, но дозировано.

– Прощай, мой дорогой бывший жених, – я поднялась из-за стола и подхватила сумочку. – Он свободен, – подмигнула официантке и гордо прошествовала мимо.

Назар не обидится. Он изначально знал, для чего нужна была помолвка. Наша семья не обеднеет без его отца, я – не пожалею о своем решении. Мама попытается открутить мне голову, но я придумаю чертовски убедительную причину понять меня и простить. Думаю, в этот раз сработает.

– Так, Герман, рассказывай, что ты опять задумал? – я посмотрел на друга, он же не оторвал взгляда от бумаг.

– Мне больше нечего рассказывать. Все было указано в письме. И ты утром позвонил восемь раз, чтобы переспросить и уточнить. Мне добавить больше нечего.

Восемь раз. В этом был весь Герман. Он мог даже назвать количество потраченного на общение со мной времени. Я бы не удивился, он бы не смутился.

– Но я все еще не могу понять, зачем тебе это слияние? Там компания убыточная. Никаких крупных клиентов. А те, что есть, навряд ли вернутся. Они будут тянуть нас на дно.

– Я думал, ты бизнесмен.

– Да, но даже я не могу превратить это, – откашлялся, чтобы не выругаться, – в золото. Я не всесилен.

– Тогда я для чего? – он изогнул бровь. Со стороны это было похоже на изумление, и я очень надеялся, что не ошибся. Его сложно было понять. – Слушай, уже поздно. Я помню, что ты любишь вечеровать, а вот я нет. У меня все-таки и личная жизнь есть.

Я пытался поддеть Германа, хотя бы немного зацепить за живое, но тот лишь пожал плечами.