Блондинка в цветочек - Кристин Лестер Страница 12

В общем, проблема грозила остаться нерешенной еще много лет, разве что обвенчаться тайно, к чему они уже начали склоняться. Неожиданное известие привело их в радостное замешательство: Иден оказалась беременна. И уже достаточно давно. Мама с папой сдались и согласились на свадьбу с одним условием: жить молодые будут только здесь – в фамильном особняке семейства. Даллас был хотя и не сильно рад такой перспективе, но против двойного счастья устоять не смог: наконец-то они с Иден женятся и у них будет дочь! Почему-то он был уверен, что у них будет дочь…

Вики с пеленок отличалась капризным, неуправляемым нравом и, подрастая, не собиралась обуздывать свои замашки. Правда, кроме отца никто не видел в том необходимости. Девочка капризна, ну и что? Она же девочка. Ленива? Пусть. В доме полно слуг. Боится всего на свете? Это не проблема: к ней всегда приставлены гувернантка и няня. Даллас уговаривал жену следить за характером дочери, не делать из нее великосветскую слюнтяйку, которая любит только себя. Но день за днем, буквально на глазах дочь превращалась в домашнего тирана. Иден ничего не замечала: в присутствии мамы Вики всегда старалась показать себя с наилучшей стороны. Она обожала маму и старалась подражать ей во всем.

К семи годам, измучив четырех нянек и двух гувернанток, Вики заявила: пусть все увольняются, а она все равно не пойдет ни в какую школу, будет сидеть дома. Папа долго подбирал для нее учебное заведение, отдал немалые деньги за место, но когда она наотрез отказалась получать образование в стенах частного пансиона, отец решил идти на принцип: Виктория пойдет в школу и точка.

В тот вечер в их доме разразился настоящий скандал: мама требовала, чтобы он считался с желаниями дочери, а он больше ни с чем не хотел считаться, устал. Виновница спора весь вечер просидела в своей комнате, пригрозив выйти оттуда только через десять лет.

На следующее утро папа лично отвез ее в школу, а мама потом забрала домой. Пока они ехали в машине, Вики уже собиралась снисходительно высказать свое согласие учиться в пансионе, где ей, в общем-то, понравилось. Она думала очень обрадовать этим отца… Трагедия случилась неожиданно, на повороте у Третьей авеню: большой рейсовый автобус, летевший по встречной полосе, всмятку раздавил водительское сиденье вместе с мамой. Вики месяц пролежала в клинике. Физически она почти не пострадала, так как сидела на самом безопасном месте, но ей понадобилась долгая реабилитация у психолога.

Выйдя наконец из клиники, она наотрез отказалась видеть отца, обвинив его в случившемся. Разумеется, о школе больше никто не заговаривал.

Прошлая жизнь для нее умерла. Она осталась за поворотом на Третью авеню, в том оранжевом автобусе… Жизнь в фамильном особняке, с коллекционным дедушкиным «роллс-ройсом», на котором они с мамой иногда шутки ради выезжали покататься, с шумными веселыми праздниками, с воздушными змеями на лужайке перед домом, с бабушкой и дедушкой…

Отец не захотел больше жить в доме, где выросла Иден, и, несмотря на протесты тещи, забрал Вики и уехал на полгода в Австралию. Он решил, что так будет лучше, ведь им обоим нужно пережить потерю. Там другой континент, другая культура, другие люди, наконец. Вики действительно сразу же отвлеклась: вокруг было так много интересного и нового! Только все чаще и больше просила у отца денег, и он с радостью давал их, словно сознательно поощряя эту пагубную привычку. Тогда он был готов на все, лишь бы дочка больше не гнала его от себя. Лишь бы исчезло с ее личика это выражение пустоты и обреченности…

Она сильно напоминала ему Иден, ту молодую Иден, которую он полюбил, когда им обоим было пятнадцать. Те же светлые волосы, большие серые глаза, горделивая посадка головы и мягкая, утонченная грация движений.

Но Иден была настоящей аристократкой, Вики копировала ее только внешне. От кого она унаследовала вздорный и упрямый характер, Даллас не понимал. Если только от капризной тещи?.. Или от двух тетушек, которые жили в особняке и тоже «принимали участие» в воспитании Вики? Но тогда, в Австралии, все изменилось: то, что раньше он называл «глупым сюсюканьем», теперь стало единственно возможным способом общения с дочерью. Отец часами сидел на детском диванчике и раскрашивал с дочкой комиксы, читал ей сказки и придумывал имена новым игрушкам. Он даже научился вышивать, всякий раз терпеливо помогая Вики в этом нелегком деле. В один из таких вечеров Вики с недетской серьезностью призналась отцу:

– Мне, конечно, хорошо здесь, но, когда вспоминаю маму, такое ощущение, что у меня не хватает руки или чего-нибудь еще, без чего нельзя полноценно жить. Очень тяжело к этому привыкнуть, папа.

Услышав такое от дочери, которой едва исполнилось девять, Даллас испытал глубокий шок.

– Да, мне тоже нелегко. Но мы должны жить. Мама была бы счастлива, увидев нас живыми и здоровыми.

– У меня никогда не было друзей, только мама. И теперь, наверное, уже не заведется.

– Ну что ты, дочка! С годами все наладится.

– Да, с годами, конечно, переболит, – ответила маленькая Вики…

Даллас вернулся в Нью-Йорк совсем другим человеком: он решил начать новую жизнь. Он решил сделать то, чего за эти восемь лет так и не сумел добиться: купить свой дом.

Для дочери он нанял няню и учительницу, потому что Вики снова наотрез отказалась ходить в школу, по крайней мере, в этом году. А сам погрузился в сладостную, отвлекающую, избавляющую от всех душевных болей работу. Он готов был работать как проклятый, экономя на всем, лишая себя последних удовольствий, лишь бы побыстрее «встать на ноги» и не возвращаться в особняк тещи. Каждый вечер, отработав по шестнадцать часов, он падал и засыпал, едва коснувшись подушки. Он не боялся усталости, он боялся этой одинокой холодной постели, где неумолимо наступала и мучила его до самого утра суровая правда: он остался один. Его любимая Иден, его сокровище и главная гордость всей жизни ушла навсегда.

Через полтора года они въехали в свою квартиру, Вики пошла в престижную школу, а Даллас занял место управляющего и стал подумывать о покупке собственной телестудии… Теперь он реже вспоминал Иден, его всецело поглотил азарт добывания денег, а они словно рекой текли ему в руки.

Вики росла, папу немного побаивалась, но знала, как им управлять. Бабушка с годами простила своего зятя и даже зауважала его, все чаще наведываясь в гости. А он все богател, расширял владения и преумножал капиталы. Когда Вики исполнилось пятнадцать, он купил контрольный пакет акций медиахолдинга СМИ, куда входило несколько известных газет и журналов, а также три телеканала. Это был странный переломный момент в его судьбе, он в первый и в последний раз поступил нечестно: фактически обманув и обокрав одного молодого бедолагу, который потом вошел в состав учредителей с мизерной долей акций. Эта сделка не имела ничего противозаконного, но он понимал, что поступил не по-людски с тем парнем, сделав на нем свой бизнес. Далласа иногда мучила совесть, но возвращать деньги он не собирался.

Вики, напротив, ничего не мучило. Вопреки ее горестным предположениям, друзей с годами завелось много, но самой главной подругой была Алиса, девочка из семьи среднего достатка, хотя они обе учились в школе, которая считалась довольно дорогой. С Алисой, рассудительной, умненькой и очень серьезной девочкой, можно было говорить обо всем на свете. Отец очень рассчитывал, что дружба с ней положительно повлияет на взбалмошную и капризную Вики.