Северное сияние - Виктория Мальцева Страница 12

Won't You Stay by Martin Hall

Мне тоже пришлось о нём позаботиться. Лео ненавидел то, чем зарабатывал на жизнь, самой лютой ненавистью. Ну не был он рождён манекеном, и всё тут. Я замечала и раньше, что он как-то подозрительно обессилен после каждой поездки в Европу или Штаты на съёмки, или куда там его занесёт контракт. До рождения детей я часто ездила с ним, и даже несколько раз с Мелитиной, но Юван младший – наш сын – окончательно приковал меня к дому. Тогда ещё я видела, что на очередную сессию или показ мой муж собирается, как на каторгу, но подумала, что в принципе все люди в той или иной мере заставляют себя работать. Весь мир так живёт. Ну, или почти весь.

А когда ездить с мужем перестала, всё стало ещё хуже. Как ни позвоню ему после съёмок – лежит в постели в полной тишине.

– Почему не пройдёшься? Ты же так любишь путешествовать! Твоя работа как раз позволяет… – предлагаю ему по скайпу.

– Не хочу. Устал.

И так каждый раз.

Моё прозрение случилось через секс. Банально и даже смешно, но это так.

Лео давным-давно поддерживает связь с родным отцом. И когда я расспрашивала его об отчиме (о том, который спас мою руку от наручников), Лео отвечал о родном отце. Оказывается, в детстве он каждый год ездил к нему на Рождество, но никому и никогда об этом не рассказывал, поэтому все (а точнее, мои родители) считали, что Лео родного отца никогда не знал. Теперь выяснилось, что это не так. В то время Юван Фоссен-Халлен жил в Нью-Йорке и занимал должность технического директора в ювелирной компании. Позднее, когда Лео уже был человеком взрослым и самостоятельным, Юван переехал обратно на родину – на север Швеции – и открыл мастерскую женских и мужских украшений ручной работы.

Именно в Швеции я впервые и увидела обещанное Северное сияние, а остановились мы в старом доме давно умершей бабушки Лео. Случилось это в мой самый первый день рождения после нашего с Лео воссоединения. Он купил билеты, собрал чемоданы и сообщил:

– Завтра и послезавтра обещают вспышки на Солнце.

Это было феерическое путешествие, совсем непохожее на то, которое когда-то я организовала для себя сама. В нём не было архитектуры, церквей и лепнины, но столько души, моментов, когда от эмоций сложно дышать, что я поняла – в путешествиях я тоже полный профан.

Выяснилось, что Лео и прежде останавливался в пустующем доме бабушки. В нём нашлись его вещи и даже туалетные принадлежности – всё ровно на тех местах, где он их оставил, хотя годы прошли. Я, человек города, где недвижимость стоит, как экспедиция на Луну, поразилась тому, как это дом, настоящий тёплый дом, в котором можно жить целой большой семье, пустует так много лет? Но потом, конечно, поняла. В наши дни не так много молодёжи готово осесть в такой глуши, как Грюндчан (Grundtjärn). Семь домов в этом населённом пункте, и расстояние между ними… скорее километры, чем метры. А рядом – Стуршён – пятое по величине озеро в Швеции.

Лёжа на льду на тёплой овечьей шкуре я и увидела первое в своей жизни Северное сияние. В моих мечтах, основанных на рекламных буклетах, мы с Лео должны были лежать под прозрачным куполом шатра для наблюдения за сиянием в каком-нибудь крутом европейском отеле. Я ж говорю, мало что я смыслю в путешествиях.

В реальности мы с Лео отправились на озеро Стуршён не ночью, а немногим позже полудня. Пока дошли, на часах было пять вечера, а на деле – ночь. Просто в этой части Швеции зимой полярная ночь, когда солнце в полдень поднимается над горизонтом всего чуть-чуть и через час прячется обратно. Зато летом здесь полярный день, то есть и ночью светло, как днём.

Кроме меня Лео, всё в этих делах знающий и умеющий, прихватил также специальные наушники, чтобы слушать, как «поёт лёд», травяной чай, фирменные шведские булочки с корицей, овчину и тёплые одеяла. Мою одежду для этого мероприятия тоже он купил, сказав, что канадские фирменные куртки и сапоги, готовые греть даже при минус двадцати пяти – полная фигня. Ещё по пути в Грюндчан мы заехали в город побольше и там, в секретном и очень тесном магазине Лео приобрёл для меня тёплую куртку и сапоги до колен, сшитые из мягкой кожи толстым мехом внутрь. Снаружи на них вышиты скандинавские узоры, а вместо молнии – шнуровка от носка и выше. Тогда они для меня стали подарком покруче самого Северного сияния, а теперь я только в них и хожу. Незаменимая повседневная вещь.

Так вот, надев на меня наушники и прикрепив ко льду специальную коробочку с мощным микрофоном и записывающим устройством, Лео улёгся на овчину, а меня положил практически поверх себя. От этого жеста мне уже было так хорошо, что больше ничего и не надо, но тут оно и случилось – настоящее Северное сияние – всполохи зелёного, бирюзового и малахитового, переливающиеся волшебным сиянием. От восторга я даже дышать перестала, но это было только начало – вскоре и озеро «запело». Ничего более завораживающего я ещё не слышала и не видела. От потрясения я даже разрыдалась. А Лео целовал меня. Везде, но больше в губы. И мне вдруг стало так страшно, что я проснусь под каким-нибудь навесом в Ванкувере и увижу, что дождь всё так же льёт, а Северное сияние, поющее озеро и Лео – плод моего воспалённого воображения.

Потом Юван Старший и его жена Джонна уговорили нас остаться до Рождества и провести с ними Адвент. Это сложно было организовать только для Лео – у него съёмки, а у меня вся бухгалтерия теперь в облаке. Клиенты фотографируют инвойсы и чеки и отправляют мне через специальное приложение для обычных телефонов, а обработать их и свести бухгалтерию я могу в любой точке мира. В конце концов, Лео удалось перенести одну съёмку в США на январь, а на европейские он летал из Стокгольма, я с ним. Так что наша вылазка «посмотреть Северное сияние» превратилась в грандиозное путешествие. Иногда Лео брал меня с собой на фотосессии, и я видела, как серьёзно он относится к работе, и как всегда напряжён. Другие модели – что парни, что девушки – вели себя раскованно, много шутили, иногда даже дурачились, ведь главное в этом деле – позитивный настрой. Но это не про Лео. В нём было так много отрицания и дискомфорта, что заставить лицо в кадре повиноваться, стоило ему титанических усилий.

В Грюндчан мы стали ездить каждый год, а в некоторые года и привозить с собой по новому ребёнку. Юван и Джонна, у которой нет своих детей, не просто всегда были нам рады, для них наш приезд стал праздником.

В одну из последних поездок меня вдруг осенило, что наш почти исчезающий секс всякий раз оживает в Швеции, становится ежедневным и иногда до умопомрачения горячим. И даже дети, оказывается, не помеха. Вначале я подумала, что, возможно, это место как-то энергетически связано с Лео – в конце концов, здесь его корни по отцу. Но потом поняла: каждая наша поездка в Швецию – это просто отпуск, возможность для Лео жить без напряжения.