Моя жизнь в руинах - Карина Хэлли Страница 12

Я понимал, что все мои умозаключения могут быть ошибочными (я же ничего о ней не знал), а еще я понимал, что успел хорошо набраться, а это обычно приводит к опасным последствиям. Но прежде чем успел передумать, я встал со своего стула и, пробираясь через толпу, направился к ней.

Я остановился перед ее маленьким столиком в углу и увидел, как напряглись ее плечи. Она не успела повернуть голову, но догадалась, что это я.

– Я понял, что должен принести извинения, – сказал я ей, умышленно замедляя речь, чтобы слова мои не путались. Когда пьян, я обычно говорю очень быстро, добавим сюда мой акцент – она могла просто не разобрать, что я говорю.

Она посмотрела на меня кристально-чистыми синими глазами, переполненными эмоциями, которых я не смог толком разобрать. Может быть, это был страх, а может быть, облегчение. Казалось, что эти эмоции сражаются друг с другом.

– Извинения за что? – спросила она. Голос ее прозвучал нежно, с легким придыханием, и очень сексуально. Наблюдая за движением ее губ, я почувствовал, что возбуждаюсь.

– За то, что отверг твое предложение. По правде говоря, это я должен был предложить угостить тебя.

– Должен был или предложишь? – произнесла она, приподняв брови.

Несмотря на то что поза все еще оставалась напряженной, в ее глазах появился блеск, которого только что не было, и они засияли. У нее должна быть восхитительная улыбка.

– Думаю, это зависит от тебя. Угостить тебя?

Наконец мне удалось сделать так, чтобы она улыбнулась, и это была не нервная вымученная гримаса, а настоящая улыбка, идущая от самого сердца.

Я ничего не знал об этой девушке, но внезапно понял, что все, чего я хочу, это видеть ее улыбку. Да, похоже, не зря я к ней подошел.

– Да, угости, – мягким голосом ответила она. – Мне будет приятно.

– Что ты будешь? Сидр? – спросил я, жестом указывая на полупустую бутылку, стоявшую перед ней.

Она слегка прикусила нижнюю губу. Похоже, она решала, стоит ли ей пить еще или уже достаточно.

– Можно я тебя удивлю? – спросил я.

Она кивнула и ответила:

– Да.

То, как мягко и спокойно она произнесла это слово, напомнило мне, что она сказала, когда сама подошла ко мне.

– Ты сказала, что приняла решение соглашаться на любые приключения. Ты не передумала?

Она снова кивнула, окинув взглядом зал, а потом посмотрела на меня.

– Нет, но немного сомневаюсь.

– Ты боишься, что вернутся твои подружки?

Она рассмеялась.

– Вообще-то это тебе стоит их бояться, – игриво ответила она. – И они мои сестры. Одна отошла, чтобы позвонить дочери и пожелать ей счастливого Нового года. А другая… я понятия не имею, куда она делась.

Когда я подошел к барной стойке, чтобы сделать заказ, то увидел «другую» сестру. Ее лицо показалось мне смутно знакомым. Стоя вблизи, я заметил, что между ней и рыжеволосой прослеживалось некоторое сходство, но у этой волосы были не рыжие, а белые, как снег, и она была гораздо худее своей фигуристой сестры. Но у них обеих были одинаковые полные губы, одинаковые ярко-синие глаза, и лица их казались настолько необыкновенно прекрасными, как будто их обладательницы были сказочными феями.

Блондинка меня не заметила – она была слишком увлечена болтовней с двумя парнями, которые, судя по всему, были на седьмом небе от счастья. У меня не сложилось впечатления, что она очень пьяна и не контролирует себя, поэтому я взял напитки и оставил ее в компании этих парней.

Вернувшись к столику, я поставил перед рыжеволосой бокал, в который бармен налил ирландский виски со льдом. То же самое я взял для себя. Поднял свой стакан.

– Slainte, – сказал я. – На гаэльском языке это означает «Твое здоровье».

– Slainte, – несмотря на акцент, почти правильно повторила она и резко чокнулась со мной. – С Новым годом!

– С Новым годом! – повторил за ней я и, не переставая смотреть на нее, сделал глоток. Она тоже сделала глоток, и он оказался больше, чем я ожидал, но, вместо того чтобы закашлять, она лишь улыбнулась. – Мне было нужно именно это.

– Мне тоже, – сказал я. – Прости за то, что тогда так грубо ответил.

Она покачала головой, и ее свисающие сережки закачались. Мочки ушей у нее были красными; похоже, эти сережки она носила редко.

– Ты не был грубым. Тебе не за что извиняться.

– Меня атаковали весь вечер. Понимаю, что сейчас выгляжу напыщенным придурком, но так и было.

– Я знаю. Я наблюдала за тобой, – после этих слов щеки ее от смущения покрылись румянцем.

Это заставило меня улыбнуться. Не помню, когда в последний раз я по-настоящему улыбался. Я придвинул к себе один из стульев и присел на край.

– Правда? Ты за мной наблюдала? – спросил я и сделал еще глоток. – Я польщен.

– Ты пользуешься большой популярностью, – мягко сказала она. – Такое ощущение, что все здесь знают, кто ты.

Она посмотрела по сторонам, и я сделал то же самое. Действительно, очень многие в баре пялились на нас. А если быть точным, пялились они преимущественно на меня.

– Из твоих слов я делаю вывод, что регби тебя не интересует.

Она снова улыбнулась, так легко и беззаботно. Меня поразила ее улыбка, а еще меня поразило, что в баре было очень шумно, но я прекрасно слышал то, что она мне говорила. И снова я почувствовал, как мое тело каждой своей клеточкой реагирует на нее. Черт, похоже, я выпил больше, чем следовало.

– Регби меня совершенно не интересует. Я вообще к спорту равнодушна, что очень огорчает моего отца. Так, значит, ты играешь в регби.

– Да, именно так. Подриг МакКарти. Полузащитник местной команды «Лейнстер» и игрок сборной Ирландии, когда мы участвуем в Кубке мира.

Похоже, мои слова ее впечатлили.

– Ничего себе.

– А как тебя зовут? Чем ты занимаешься? Откуда приехала?

После моих слов блеска в ее глазах поубавилось, и я тут же пожалел о том, что задал столько вопросов. Обычно я так не делаю.

– Меня зовут Валери. Валери Стивенс. Я живу в Нью-Йорке, но родилась в Филадельфии. Ну а сейчас я здесь. Вот и все, что я про себя знаю.

Забавный ответ. Я несколько секунд рассматривал ее лицо, ее идеально гладкую фарфоровую кожу. Я хотел узнать о ней больше, но понимал – она сама не знает, что мне еще сказать.

– До того, как приехать сюда, ты же чем-то занималась в Нью-Йорке? Что это было? Или я слишком назойливый?

– Нет, ты совершенно не назойливый, – осторожно ответила она, элегантно сделав глоток. Она немного откашлялась. – Наверное, я могу назвать себя журналистом. Сейчас у меня нет постоянной работы. До того, как приехать сюда, я работала в одной газете, но совсем недавно меня уволили. А если быть точнее, накануне Рождества.