Во имя любви. Возмездие - Мануэль Карлос Страница 12

Элена опустилась рядом с сестрой на диван, они поцеловались. Пока Виржиния не нарушила своей клятвы, но кто знает, в какой день она ее нарушит?.. После того грозового дня, дня откровенности, между сестрами так и осталось напряжение. Да и с кем не была теперь в напряженных отношениях Элена? Со всеми своими близкими.

– Педро собирался приехать ко мне, – сказала она. – Пусть поживет, оглядится. А к тебе мы придем на следующий день поужинать. Ты же знаешь, что Эдуарда собирается переезжать и искать работу…

Сестры еще поговорили с полчаса и распрощались.

– Ты пожалела меня? Чего-то мне не сказала? – осторожно попробовал начать трудный разговор Атилиу.

– С чего ты взял? – Элена сделала удивленные глаза, и Атилиу сразу понял, что разговора не получится. – Тебе же все сказал врач.

В широко открытых глазах Элены он читал не удивление, а страдание, и пожалел, что затеял этот разговор.

Звякнул в двери ключ, вернулась Эдуарда. Она кинулась к Марселинью, прижала его к себе.

– Уже соскучилась, – объявила она матери и Атилиу. Квартиру она нашла в полном порядке, так что даже не поняла, о чем говорила Лиза. И Вера ничего особенного ей не поведала. Похоже, Марселу сильно перебрал накануне вечером. Но такое уже случалось – не новость. Насторожил ее запах сладковатых духов, который витал по квартире. Она знала одну особу, которая душилась такими духами, – это была Лаура! Она даже сказала об этом Леу, но он над ней посмеялся.

– Тебе повсюду чудится Лаура. Далась она тебе! Ты вспоминаешь о ней куда чаще, чем она о тебе.

– Разумеется, она думает не обо мне, а о Марселу, – язвительно процедила Эдуарда, но потом они оба рассмеялись.

Однако женская интуиция подсказывала ей, что не все так безоблачно в ее доме, как кажется, однако вникать она не стала и удовлетворилась тем, что на беглый взгляд в нем царил полный порядок.

– А вы вернетесь? Будете здесь жить? – с надеждой спросила у хозяйки горничная. Ей бы очень хотелось, чтобы Эдуарда вернулась. – У меня не праздное любопытство, – поторопилась она добавить. – Я хочу знать, искать мне место или я могу остаться у вас.

– Я не вернусь, но ты пока оставайся, а потом мы что-нибудь придумаем. Пока, я думаю, тут будет жить сеньор Марселу…

Марселу и сам не знал, как ему лучше жить: под материнским крылышком или по-холостяцки? От матери у него секретов не было, и он рассказал о своем пробуждении в одной постели с Лаурой в своей семейной спальне.

– Ты знаешь, я всегда была за Лауру, – сказала Бранка. – Но мой тебе совет – не торопись. Не стоит осложнять развод с Эдуардой. Она может разозлиться и потребовать гораздо большего содержания или даже полного раздела имущества.

– Меня больше волнует сын. Как бы она не ограничила мое с ним общение, – ответил Марселу.

– Ерунда! Дети растут, и все проблемы с ними можно решить. А вот деньги, недвижимость уже не вернешь! Об этом и нужно заботиться в первую очередь. И еще, сыночек, будь поосторожнее с Лаурой! Ради тебя она способна на такое, что в страшном сне не приснится!

– Это я знаю! – Марселу покрутил головой. – Она меня постоянно подставляет, и я с ней влипаю в самые дурацкие истории. После чего она говорит, что мы с ней связаны навеки.

– А ты-то сам как считаешь? – Бранка испытующе посмотрела на сына. Сейчас она не была уверена, что очень бы обрадовалась, если бы Марселу сказал, что собирается жениться на Лауре.

– Сам я мечтаю развязаться с ней как можно быстрее. Она меня раздражает, – сердито ответил Марселу. – Я хочу наладить отношения с Эдуардой, а когда рядом такая Лаура, попробуй наладь!

– Для начала давай наладим дела в фирме, – со вздохом сказала Бранка. – Мне кажется, я имею право устроить твоему отцу достойную встречу. Я тебе не говорила, что обнаружила кучу счетов от ювелира, и Леу пытался вкрутить мне шарики, будто с ними что-то неясно и можно подыскать какое-то объяснение. Объяснение одно: у твоего отца завелась женщина и он пускает наши деньги налево! С этим и нужно разобраться!

– Ты знаешь, я всегда на твоей стороне, мама! – с готовностью откликнулся Марселу.

– Знаю. Из всего семейства только на тебя я и могу положиться. Ты даже представить себе не можешь, что мне заявила Милена…

Марселу вопросительно посмотрел на вспыхнувшую от гнева Бранку.

– Она сказала, что я засадила Нанду в тюрьму! Ты можешь себе такое представить? Мне пришлось объяснить этой дурочке, этой сумасшедшей без царя в голове, которая готова выбросить на ветер заработанные нами деньги, что я по просьбе такой же сумасшедшей мамаши ее приятеля звонила Олаву и добилась того, что ее проходимца посадили в отдельную камеру, чтобы с ним не случилось того, что обычно случается в тюрьме с такими смазливыми пареньками. Я, а не кто-то другой, добилась, чтобы комиссар разговаривал с ним по-человечески, а не так, как заслуживает это ничтожество!

Бранка пылко расписывала свои воображаемые подвиги бескорыстия, и Марселу ее сочувственно слушал. Он не верил в виновность Нанду, этого здорового телка, но и не одобрял выбора Милены.

– Ты уж так не старайся! Не принимай слишком близко к сердцу. У тебя и других неприятностей хватает, пусть это будут неприятности Милены, – пытался успокоить ее сын.

– А ты думаешь, ее неприятности меня не касаются? – пылко возмутилась Бранка. – Когда-нибудь она поймет, что все, что я делаю, я делаю только из-за любви к ней!

Заявление Милены возмутило ее до крайности именно потому, что было чистой правдой. Но она настолько чувствовала себя вправе вмешиваться в судьбу дочери, что ничего, кроме гнева, не испытывала. Больше того, она возмущалась несправедливостью Милены.

Подозрение Милены ее не испугало. Фаусту находился полностью в руках у Олаву, который до недавнего времени был едва ли не главным владельцем вертолетного парка. Сейчас он метил на более прибыльные дела и распростился с этой компанией. Но дело на Фаусту сохранил, и в нем было немало интересного: парень слишком любил деньги и не гнушался ничем для того, чтобы их заработать. Так что если бы он даже и возразил против предложения Розы, то у Олаву нашлось бы чем его урезонить.

Но Фаусту и не возразил. Он понял Розу с полуслова, взял у Бранки кругленькую сумму и отправился с семьей на месяц отдыхать. За этот месяц Фернанду упекут уже на основательный срок. Когда он вернется, все будет кончено. Комар и носу не подточит.

С такими тылами Бранке нечего было опасаться каких-то подозрений. И она могла только негодовать на неблагодарность детей.