Приверженная - Сандра Бушар Страница 12

В тот момент я умоляла Шакалова. Глазами. Просила его солгать, показывая секундную слабость. Мои ноющие костяшки сжали края кресла, словно заставляя найти равновесие и выдержать то, что он может сказать. Наверное, так страшно мне не было никогда в жизни. Никогда…

Но он не замолчал, позволяя холодному лезвию снова и снова врезаться в сердце:

— Но твои родители такие же бунтари, как и ты. Они сбежали ночью от охраны через окно, купили бутылку виски и гуляли пьяные по мостам, путям, дорогам… — бескомпромиссно продолжил рассказ Шакалов, делая вид, что говорит не о чем-то, что разделит жизнь мою на «до» и «после», а обсуждает новости бизнеса. Но в один момент что-то человеческое в нем все же проскользнуло… Как бы банально это звучало, но я видела, как нервно дернулся его кадык, пока ровный голос произнес: — Их нашли на рассвете. Видимо, какая-то машина переехала их и боясь ответственности просто скрылась. Водителя ищут, но виновниками произошедшего были пешеходы, переходящие дорогу в неположенном месте на красный свет.

И все. Как вспышка сверхновой в моей голове в секунду пролетели все кадры жизни. Словно безумно длинный фильм с грустным концом. Папа и мама, два главных человека в моей жизни. Единственные родственники…

Я медленно встала с кресла, потому что оно словно начало затягивать меня в воронку. Странное чувство, когда тело совсем не ощущается, словно идешь не ты, а твоя проекция парит над землей. Вдох, выдох… Но дойти к стойке с книгами все равно удалось. Отвернувшись от Шакалова, я повалилась на нее, пытаясь скинуть первый приступ. Новость едким табаком проникла в легкие, голову, разум… Лишая трезвости и оглушая.

— Но они ведь живы, так? — прошептал незнакомый мне голос и я с ужасом поняла, что звук исходит из моих губ. Мертвый, пустой, потерянный, пьяный. — Мы так много не успели… Я так много не сказала и… И вообще… Это просто не может быть правдой!

Внезапно чьи-то руки осторожно упали мне на плечи и я вздрогнула, получая разряд электричества от Шакалова. Двести двадцать вольт. Странное ощущение, но это придало хоть немного сил на диалог.

— Мне жаль, Черничка. Они умерли быстро и вряд ли смогли что-то понять, с таким количеством алкоголя в крови… — услышала я голос Шакалова за спиной и снова вздрогнула. Разряд!

Резкие слова, осуждающие, с ноткой пренебрежения заставили резко повернуться к мужчине и заглянуть ему в глаза.

— Ты… Это ведь все ты… — голос шипел, лаская буквы на языке и дела из них яд. Палец снова и снова тыкал его в грудь, пока не прекратился в кулак. Слезы потекли по щекам, обжигая холодное лицо, а Кирилл даже немного отшатнулся. Вряд ли ему было больно. Но даже такому камню, как он, сложно, наверное, выносить, когда вся злость, ненависть и чернота направлена на одного человека. Внутренняя «магия» на уничтожение и подавление. — До встречи с тобой они были другими. Не искушенными деньгами, властью и желаниями. Кто просил тебя делать это?! Кто просил тебя лезть в наш мирок, где каждый был по-своему счастлив?!

Кирилл открыл рот, но слова будто потерялись на его губах, и он снова резко стрельнул в меня холодным взглядом:

— Я хотел для них лучшей жизни.

— О, ты хотел что-то «хорошего»? Серьезно?! — сощурив глаза, я широко развела руки в разные стороны и громко выкрикнула: — Вот это все зло, что я получила от тебя за все время. Ой, а где же «хорошее»? Его нет, Шакалов. НЕТ!! — мужчина сделал шаг вперед, с намереньем словить мои руки, но не успел. Я отскочила в сторону, случайно задев скульптуру из фарфора. Та упала на мягкий ковер, но все равно раскололась на три равных части. — Ты не смог обеспечить им достойную охрану. Плевать, кто виноват! Факт остался фактом — их больше нет…

Я снова оборвала себя на полуслове, с ужасом посмотрев на разбитую фигурку. Господи! А ведь их и вправду больше нет! Никогда больше мама не принесет мне завтрак в постель, не поцелует перед сном не купит свои жуткие платья. Никогда больше папа не буде учить меня стрелять, никогда не поведет в парк развлечений, никогда не прочитает лекцию о своем любимом целомудрии… К черту детали! Мне просто больше некого называть «мама» и «папа».

Эти слова ушли навсегда, будут зарыты в землю, рассыпаться, как прах… А я так и не смогу им сказать, как люблю.

Их. Больше. Нет.

И не важно ничего больше. Ни Шакалов, ни все проблемы, идущие за ним, как палачи или предвестники конца моей нормальной жизни. Ни Инга, Макс или даже Анджела… Все это суета, когда последнее, что в тебе осталось — фундамент — рухнул.

— Я хочу быть на их похоронах. Провести их так, как бы они хотели… По-грузински. — тихо прошептала я, в голове вспоминая всех родственников, которых нужно позвать и что нужно организовать для родителей. Определенно, они заслуживали лучшего.

Но вместо ответа Шакалов замолчал. Впервые его молчание давило, а когда я подняла взгляд на него, то увидела дольки сомнения. Он словно не хотел продолжать, боясь усугубить…

В голове снова и снова проматывались сказанные им слова, я чувствовала, что что-то не сходилось, но не могла поймать момент, в который осеклась. Что за черт?

— Я не собирался говорить тебе о смерти родителей вплоть до родов. Для тебя они бы были в долгом путешествии, где-то в Африке, без связи. — Кирилл сделал шаг вперед, пытаясь сократить расстояние между нами, но затем замер. — Но сегодня произошло кое-что меняющее все. И я рассказываю это тебе только для того, чтобы ты осознавала степень опасности и четко следовала моим указаниям. Ты должна понимать, как важно соблюдать полную безопасность!

И тут я вспомнила начало разговора. Все сошлось, ужасные догадки заставили сердце выпрыгивать из груди, а перед глазами появилась белая пелена.

— Боги… Кирилл… Как давно они умерли?

— Две недели назад. — оглушил он меня правдой, заставляя отшатнуться назад, словно от удара.

Из горла вырвался мучительный хрип, когда я сцепив зубы прорычала:

— Их убили в первый день, когда мы прибыли на остров?! До или после того, как ты чуть не трахнул меня в джакузи!?

— После. — неожиданно ответил тот, — Был неверен, стоит ли тебе знать, но твоя болезнь внесла коррективы. — не на долго мужчина отвернулся к окну и выпалил буквально на одном дыхании: — Две недели шло расследования, твои родители были в морге. Сегодня должны были состояться похороны. Я был на связи и мониторил их каждую секунду.

— Должны были?..

— Именно. — слишком резко отчеканил он и в один момент его энергетика стала походить на лезвие кинжала. — Но кто-то устроил потасовку, которую можно расценить за теракт и… Похитил тела твоих родителей?

— Но… Зачем?

— Я тоже хотел бы знать, Черничка. — задумчиво протянул Шакалов и часть разбитой статуэтки под его ногой превратилась в мелкий песок.