Фрейлина - Шеннон Дрейк Страница 12

Мария явно была потрясена, но нашла в себе силы помахать рукой народу и пройти обратно в свои покои. Когда она вернулась к себе, Джеймс разогнал толпу, собравшуюся во дворе.

Гвинет ожидала, что эти события вызовут у королевы большую тревогу, но та, к удивлению молодой фрейлины, не унывала. Когда все придворные дамы сидели вместе с королевой в ее покоях, Мария сказала им:

— Эти люди скоро поймут, что я не потерплю насилия ни против католиков, ни против тех, кто выбрал другую веру.

Придворные дамы королевы много времени проводили за вышивкой, и Мария тоже любила это рукоделие. Но она также жадно читала книга, причем на многих языках. В этот день она оторвала взгляд от тома стихов испанского поэта, который держала в руках, и гневно воскликнула:

— Это Нокс! — и взглянула на Гвинет. Потом добавила: — Он само воплощение фанатизма и жестокости.

В комнате наступила тишина. На одно мгновение Гвинет показалось, что королева смотрит на нее почти с осуждением. Как будто оттого, что она была лучше знакома с последними событиями в Шотландии, она каким-то образом могла предотвратить утренние неприятности.

Гвинет глубоко вздохнула. Она знала, что Мария могла иметь намерение грубо обойтись с Джоном Ноксом или даже наказать его. Но если королева поведет себя так, то не только будет противоречить своему собственному заявлению, что она против преследований по религиозным причинам, но и может подтолкнуть свой народ к восстанию против нее. Гвинет покачала головой, и на ее губах появилась печальная улыбка. Мария не хочет быть ни грубой, ни жестокой; ей только нужно понять этого человека. Гвинет вдруг подумала, что королева хочет вступить с Ноксом в спор.

— Моя королева… Джон Нокс много путешествовал и много читал. Но, несмотря на это, он придерживается мнения, что женщины по природе ниже мужчин.

— Хотя мы нужны мужчинам, разве нет? — сказала Мери Ливингстон и с нежной и лукавой улыбкой окинула взглядом трех других Марий — Флеминг, Сетон и Битон, а также Гвинет.

Гвинет ответила ей ласковой улыбкой, но оглянулась на королеву и серьезно произнесла:

— Здесь большинство мужчин считают, что женщины ниже их по природе, но охотно признают власть королевы, как, если хотите, необходимое зло. Они также считают, что правителей, которые им не подходят, нужно свергать или… убивать. Нокс — прекрасный оратор, в его словах много огня. Новая церковь сначала овладела народом, но это Нокс добился, чтобы ее приняло и дворянство. Нет сомнения, что именно благодаря его влиянию год назад была официально создана шотландская церковь. Он умный человек, но религиозный фанатик. Вы должны… остерегаться его.

— Я должна встретиться с ним, — возразила Мария.

Гвинет хотела было запротестовать, но что можно было сделать? Если Мария твердо решалась на что-то, ей никто не смел перечить.

Но Мария никогда не слышала, как говорит Нокс. А Гвинет слышала.

Рован сопровождал лорда Джеймса Стюарта в тот день, когда Джону Ноксу была назначена аудиенция у королевы. Священника встретили приветствием и провели в приемный зал для встречи с королевой. Рован не удивился, что при Марии была только одна ее фрейлина — леди Гвинет Маклауд с острова Айлингтон. Он догадался, что Гвинет успела услышать, как Нокс говорит перед людьми. Притом, хотя многие дамы королевы и были шотландками по рождению, из всех ее ближайших друзей только Гвинет знала по собственному опыту о том, как настроены шотландцы в последнее время.

Как бы сегодня не грянул гром: Нокс страшный человек. И фанатики тоже очень опасны.

Джону Ноксу еще не было и пятидесяти. Взгляд у него был пристальный и пронзительный. Этот священник большой приходской церкви в Эдинбурге имел огромную класть над людьми. Однако он вел себя достаточно вежливо, соблюдая все правила приличия при встрече с королевой, а та в ответ сердечно приветствовала его и сказала, что они могут поговорить наедине. Тогда ее брат Джеймс, Рован и Гвинет заняли места на стульях ближе к огню, на некотором расстоянии от собеседников, так, чтобы можно было наблюдать за ними, но нельзя было вмешаться в разговор.

— Скверная стоит погода, верно? — добродушно обратился лорд Джеймс к Гвинет, когда они заняли предназначенные им места.

— Да, кажется, осень мстит нам за что-то, — ответила Гвинет.

Джеймс улыбнулся, но Рован не рискнул произнести ни слова, только внимательно наблюдал за молодой фрейлиной. На самом же деле все они внимательно прислушивались к разговору, который вела королева, хотя и делали вид, будто ведут свой, отдельный разговор.

Вначале все, казалось, шло хорошо. Нокс был вежлив, хотя и резок, а Мария твердо заявила, что не намерена вредить шотландской церкви. Затем Нокс начал излагать свои взгляды. И при этом шел напрямик, не проявляя никакой гибкости.

Мария хотела предоставить людям возможность выбирать, какую веру исповедовать, а Нокс горячо верил, что существует только одна истинная вера. Он настойчиво твердил: раз королева католичка, постоянно существует опасность, что католики восстанут, а иностранные католические правители со своими армиями попытаются навязать шотландцам свою веру.

— Одна месса пугает меня больше, чем десять тысяч вооруженных врагов, — парировал Нокс тоном борца за истину.

Мария снова попыталась прибегнуть к доводам разума:

— Я не угрожаю тому, что уже создано. Разве вы не видите, что я училась у великих ученых, знаю Библию, знаю моего Бога?

— Эти ученые заблуждались и вели вас по неверному пути.

— Но многие весьма ученые люди видят созданный Богом мир не таким, каким его видите вы, — запротестовала Мария.

И разговор снова стал двигаться по кругу.

— Люди имеют право восстать против государя, который не видит свет Божий, — заявил Нокс.

— Я совершенно уверена, что это не так. Я избрана Богом, чтобы быть вашей королевой, — резко ответила Мария.

— Нельзя, чтобы на троне находилось такое хрупкое создание, как женщина. Это случайное стечение обстоятельств и ничего более, как воля случая, — ответил Нокс.

— Дорогой мой, меня вряд ли можно назвать хрупкой: я намного выше вас, — возразила Мария.

Их голоса снова стали тише.

Рован с изумлением увидел, что Гвинет улыбается, скосил глаз в ее сторону и вопросительно поднял бровь.

— Ей это нравится, — пояснила Гвинет.

Даже Джеймс был горд своей сестрой и сказал:

— У нее глубокий ум, и она умеет сражаться словами.

Рован кивнул, чувствуя, что Гвинет смотрит на него.

— Да, королева хорошо защищается. Однако Нокс не остановится и не согнется.

Когда он произносил эти слова, все трое услышали голос Марии, который опять стал громче.

Гвинет встревожилась и хотела встать. Увидев это, Рован едва заметно покачал головой. К его изумлению, она потеряла уверенность и снова села.