Неузнанная невеста - Кейтлин Крюс Страница 11

Сразу сесть? Или подождать? Может, отрепетировать реверанс?

Но вот двери медленно открылись, и в зал помпезно и торжественно вошел человек. Натали не узнала его по фотографиям из Интернета и висящим на стенах портретам, но она сразу поняла, что это король Джоффри Муринский. Первое, что бросилось в глаза Натали, – то, что король не излучал такой власти, как Рудольфо Прежде всего, он не был красиво сложен. Король Муринский был высоким худощавым мужчиной, больше похожим на писаря или бухгалтера, если бы не роскошный костюм и имперская походка, буквально кричащая каждым шагом о его величии. А вышагивал он так, словно мраморные полы должны сами образовываться в том месте, где он через секунду поставит свою королевскую ступню.

– Добрый день, – поздоровалась Натали, когда король подошел к изголовью стола.

Затем она сглотнула.

С большим трудом.

И король остановился. Натали замерла, и в животе ее туго затянулся узел.

«Вот оно, – подумала она. – Кто-то должен был тебя раскусить, и этот момент настал».

– Ты в порядке?

Натали не сразу поняла вопрос. Король что, не спросит ничего другого? Или в этом его коварный план, чтобы зайти издалека.

– В принципе, да, – ответила Натали и вдруг закашлялась, хотя кашлять совершенно не хотелось. – Спасибо. А ты?

– Что за перебранку ты устроила с принцем Рудольфо? – спросил король вместо ответа и кивнул на стол.

Натали, поняла, что это приглашение сесть, и отодвинула себе стул. Король поднял бровь, и несколько слуг устремились их обслуживать.

– Никаких перебранок не было, – выдавила из себя Натали. А потом в нее словно демон вселился, и она не смогла остановиться. – Будущий король ждет многого от своей невесты. Ему важно, чтобы избранница была не только королевских кровей, но и обладала хорошей фотогеничностью. А вот ум ему явно не важен. Ум нужен крестьянам, чтобы придумывать хоть как-то разнообразить их скудную жизнь.

– Довольно фиглярничать, – оборвал ее король. У него были в точности такие же глаза, как у Натали. Та же форма, тот же необычный зеленый цвет. А в них – тот же темперамент, который Натали так часто приходилось скрывать на работе. Натали испытала приступ настоящей паники. До такой степени, что ее охватил порыв сейчас же сорваться с места и убежать куда глаза глядят. Даже на своих ватных ногах. – Твой специфический юмор неуместен ни здесь, ни тем более в приемной принца. Что бы о нем ни писали, уверяю тебя, он ничем не хуже любого другого молодого человека его статуса и возраста. И главное: сколь бы сложны ни были его отношения с отцом, рано или поздно тисселийский трон займет именно он. И когда это случится, ему меньше всего нужна будет рядом юмористка, Валентина. Ему будет нужна истинная королева.

За пять лет работы на Ахиллеса Казильериса Натали привыкла к словесным пощечинам. Причем к грубым, с применением отборной брани. То, что сейчас говорил король, больше походило на причитания школьного учителя, ставящего на место нерадивого ученика.

В общем, Натали было все равно.

– А у тебя вообще нет королевы, – внезапно парировала она. И тут же пожалела, потому что король Джоффри вдруг сузил глаза и посмотрел на нее с изумлением.

– Не нужно так вести себя за моим столом, Валентина, – ответил король спокойно, но одновременно громко. – Ты знаешь, что от тебя требуется. Я обещал тебя Тисселии и не могу не сдержать обещания. Если эта свадьба для тебя проблема, советую тебе придумать самый веский повод для ее отмены. В противном случае смирись со всеми обстоятельствами и не распускай язык. Другого выбора нет.

– Но это твой выбор, а не мой, – ответила Натали.

Возможно, ее голос прозвучал по-иному. Возможно, слишком много эмоций вложила она в свои слова. Но ей вдруг стало абсолютно понятно, что король обо всем догадался. Как минимум, он заподозрил, что перед ним не та дочь, которую он привык видеть за столом. А король уж точно знал о сестре-близняшке Валентины. И явно не исключал возможность в один прекрасный день встретить свою вторую дочь.

Но если король Джоффри Муринский что-то и понял, то сохранил это в себе.

– Выбор есть всегда и у всех, – невозмутимо произнес она. – Что же касается выбора королевской династии этой страны, то любой наш выбор должен быть принят во благо королевства. Так что прошу тебя принять судьбу и более не устраивать концертов.

Натали не успела обдумать ответ, потому что король вдруг сменил тему. Видимо, это было его обычной манерой общения, потому что дальше он, как ни в чем не бывало, принялся говорить о самом разном. Проблема возникла тогда, когда король стал перескакивать с английского языка на итальянский, а с итальянского на французский. Явка Натали была бы провалена при первом же вопросе, но оказалось, что король не был заинтересован в диалоге. Он говорил один и делал это без умолку.

А в чем заключается роль принцессы? Правильно – слушать отца, какой бы темы он ни коснулся. И тоже ни о чем не спрашивать.

«Мне нужно кое в чем признаться». Такое сообщение отправила Натали вечером Валентине.

Запершись в уютной до тошноты спальне принцессы, она не могла уснуть. Совесть ее проснулась и начинала сгрызать свою хозяйку изнутри.

Через полминуты пришел ответ Валентины:

«Говорят, признания полезны для души. Лично в моей жизни не может быть места признаниям. Но я тебя слушаю, рассказывай все».

Натали уже поняла, что нельзя относиться к этой жизни, как к своей. Теперь она жила жизнью Валентины, но постоянно путалась, чем усугубляла свое и так шаткое положение.

«Рудольфо меня поцеловал».

Вот и все. Три коротких слова, кнопка «отправить», и гложущий душу секрет раскрыт.

На этот раз казалось, что пауза затянулась на год.

«Такое признание логично ждать от Рудольфо, – был ответ Валентины. – Но он, увы, не знает, в чем признаваться и кому. Не так ли?»

«Если быть совсем честной, – решительно напечатала Натали, – то я целовала его в ответ».

Она понимала, что не сможет жить, если не расскажет Валентине всю правду. Какими бы ни были последствия.

Натали сидела, опершись спиной об изголовье кровати. Ее колени были подтянуты к подбородку, а в руке она держала телефон. И, почти не моргая, смотрела на его экран. Она ожидала как минимум праведного гнева. А возможно, через минуту в спальню ворвутся стражники, а через час ее выдворят из страны. Или Валентина объявит ее самозванкой, и дворец она покинет в кандалах.

«Может, оно и к лучшему, – ответила Валентина. – Лично я его даже не трогала».

Натали не верила своим глазам. И ненавидела себя, потому что чувство стыда вдруг сняло как рукой. На его место пришло другое, куда более опасное чувство.

«Обещаю больше этого не делать, – написала она в следующем сообщении. – Клянусь».