Рыбацкое счастье - Рита Флоренс Страница 11

Так, изумлен. Здесь она ему верила.

— Бригитта! — воскликнула Виола.

И тем самым подтвердила ее подозрение, что Никос ничего не знает о Виолином прошлом. Бригитта испытала своего рода облегчение: тем, от кого не требуется ничего, кроме голого секса, не рассказывают о своей жизни.

Но она видела, как племянница смотрела на этого Никоса, когда думала, что они одни! Ее не обманешь. Племянница по уши в него влюблена.

— По-моему, я здесь лишняя, — сказала Бригитта и помедлила, прежде чем уйти. — Желаю хорошо повеселиться. — И, только уже взявшись за ручку двери, позволила себе обернуться.

Виола незаметно убрала руку Никоса со своего бедра.

«Они не могут друг от друга оторваться», — констатировала Бригитта.

— Я хочу спросить еще кое-что. Никос, ваше лицо кажется мне знакомым. Может быть, мы уже однажды встречались?

Задавая вопрос, Бригитта не играла. Необычные глаза, выразительный рот — они действительно показались ей знакомыми. Но откуда?

Правая бровь Никоса слегка дрогнула. Но в следующую секунду он уже опять контролировал себя.

— Честное слово, я не могу вспомнить вас, мадам. — Его белые зубы блеснули в свете фонариков. — Думаю, у меня просто очень распространенный тип лица. Вероятно, вы меня с кем-то спутали.

— Я бы удивилась.

«Красивый и очень опасный, этот мнимый рыбак».

Бригитта попрощалась улыбкой. И поспешила обратно в бар, чтобы разыскать Димитриоса. Пусть прямо завтра с утра задействует все свои связи и разведает об этом рыбаке в администрации острова.

«С этим красавчиком решительно что-то не так!»

Никос рвался наконец-то снова заключить Виолу в объятия. Но когда-нибудь страсть между ними утихнет, физическое притяжение утратит силу. Тогда их пути снова разойдутся. Поэтому совсем нехорошо, что уже столько народу знает об их интрижке. Те, кто знает, усложняют будущее расставание.

Он взял Виолу за руку и повел вдоль берега. Их молчание его не пугало. Оно не означало, что им скучно или не о чем поговорить. Оно не давило, а, напротив, волновало Никоса.

— Каким образом я вернул тебя к жизни? — Слова тетушки не шли у него из головы. — То есть ты меня обманула, что тебя не надо спасать? Ты хотела покончить с жизнью?

В следующее мгновение он уже понял, что это было ошибкой — ее расспрашивать. Любая мелочь, какую он сейчас услышит, крепче привяжет его к ней. А он не хотел знать о ней ничего. Чем меньше он знает, тем свободнее.

Виола выдернула руку. Она тоже сомневалась, стоит ли открывать ему сердце. Но вдруг почувствовала прилив радости: ему небезразлична ее жизнь! Она ему не просто партнерша по сексу! И повернулась к нему.

— Мне… еще тяжело говорить об этом, — начала она.

— Ты не обязана… — Эх, лучше бы он ее не спрашивал!

Но Виола остановила его энергичным движением руки. Если она когда-нибудь хочет преодолеть смерть Христиана, она должна о нем заговорить! И продолжила:

— Три года назад у моего мужа Христиана в море случился инфаркт.

— Там, где я принял тебя за мертвую?

Виола благодарно ему улыбнулась, потому что он понял ее мысли, понял почти без слов.

— После смерти Христиана я не смотрела на других мужчин. В принципе я вообще не особенно замечала, что вокруг происходит. — Она нарочно чуть-чуть помолчала. — А потом ты ворвался в мою жизнь.

Никос почувствовал, как ему делается окончательно плохо. Для него она всего лишь невинный флирт. Но она ведь не сумеет забыть его до конца своей жизни…

Как же это так у него с ней вышло? Он не должен был никогда ни дотрагиваться до нее, ни желать ее. Так или иначе, ему придется причинить ей боль. Ему стало тошно от этой мысли.

— Не волнуйся за меня. — Она правильно поняла его замешательство. — Я знаю, что у нас с тобой нет будущего. — Она провела рукой по его растрепанным ветром волосам. — Я благодарна тебе за все, что ты уже для меня сделал. — Она привстала на цыпочки и поцеловала его губы. — Давай радоваться нашей страсти, сколько получится. Исчерпаем ее до дна. Отдадимся ей с потрохами.

От нахлынувших чувств она едва владела голосом. Но слова «любовь» старательно избегала.

Никос был тронут.

— Подари мне эту ночь, koukla mou, — произнес он, притянув ее к себе. От возбуждения он горел. — Только давай переберемся на лодку.

На какое-то мгновение Виола заколебалась. Тетя будет волноваться, если она не придет ночевать, не предупредив ее. Но у Бригитты нет ни мобильного, ни автоответчика. И в тридцать четыре года Виола достаточно взрослая, чтобы принимать решения, не докладывая о каждом своем шаге, как ребенок. Поэтому она просто ответила:

— Да, — и заставила себя улыбнуться, чтобы не думать о дрожи в коленках.

Беспокойство в ней росло и удивляло ее саму. Самое разумное — немедленно распрощаться с Никосом. И никогда больше его не видеть: она вдруг пронзительно ясно осознала, что каждая минута с ним неумолимо приближает очередную катастрофу.

Никос заметил, что ее взгляд стал тревожно-задумчивым. В ней появилась какая-то трогательность. Он обнял Виолу и нежно поцеловал ее губы.

К его удивлению, между ними что-то неуловимо изменилось. Добавилось что-то новое. Он тут же дал себе слово держать свои чувства под контролем. Чувства усложняют самые простые вещи.

Целуя ее, он чувствовал, какие у нее замечательно теплые и зовущие губы. Если они не поторопятся на яхту, вряд ли он с собой совладает. Он оторвался от губ Виолы и оглянулся в поисках катера.

Через пару минут Никос все же нашел катерок-такси. Он уже хотел было вручить моряку требуемую сумму, но вовремя опомнился и попросил дать ему катер напрокат.

— Почему ты так сделал? — спросила Виола, когда моторка уже несла их сквозь ночь по темной воде. Справа и слева разлетались пенистые фонтаны.

— Береженого Бог бережет, — отозвался он и замолчал.

На мгновение Виола будто споткнулась о его молчание. Бережет? От чего или кого?

А Никос-то не особенно разговорчив, когда речь заходит о его жизни, подумала Виола. Неудивительно, что тетушка отнеслась к нему с подозрением.

Но когда Никос обнял ее за талию и принялся покусывать мочку ее уха, все разумные мысли испарились. Остались только чувства. Стоило Виоле лишь коснуться ногой надежной палубы яхты, она буквально обрушила на Никоса свою страсть. Прижав его к стене, она приникла к нему, жадно целуя его губы и обрывая руками пуговицы его рубашки. Вот ее руки заскользили по его груди, затем ниже, к застежке брюк. Пряжка на ремне слабо звякнула…

В страсти Виолы было что-то отчаянное, и Никос не мог объяснить себе причину этого. Она набросилась на него так, как если бы эта их встреча была последней.