Дорога на Компьен - Виктория Холт Страница 11

Маркиз провел свою гостью в маленькую гостиную и приказал подать вина. Девушка, принесшая вино, была очень хорошенькой и очень юной — не старше четырнадцати.

При виде маркизы она вытаращила глаза, и маркиза одарила ее благосклонной улыбкой — она не жалела улыбок ни для кого, даже для служанок.

Когда девушка ушла, мадам де Помпадур заметила:

— Какая хорошенькая... эта ваша горничная.

— Да, она еще очаровательная невинная девчушка. Но скоро и у нее появится любовник — это неизбежно.

— Благодаря ее красоте?

— Конечно. И сопротивляться она, я в том уверен, не будет.

— Да, она полна чувственности, — согласилась маркиза. — Что ж, она молода и пышет здоровьем... Но поведайте мне последние новости, мсье де Гонт!

Он уже было начал что-то говорить, как в гостиную вдруг быстро вошел слуга. Маркиз был явно шокирован этим вторжением.

— Господин маркиз, — слуга повернулся к мадам де Помпадур и поклонился, — мадам... Простите меня за вторжение, но на задней аллее собирается толпа, они кричат, что взломают двери и ворвутся в дом.

Маркиз побледнел.

— Мадам, вам следует побыстрее сесть в экипаж, пока еще не поздно.

— Но моя дочь...

— Лучше пусть она денек прождет свою мать, чем никогда больше ее не увидит, — мрачно заметил маркиз.

— Неужели вы полагаете?..

— Мадам, мне известны нравы толпы.

Маркиз уверенно взял ее за руку и кивнул слуге:

— Глянь, есть ли кто-нибудь возле экипажа?

Слуга со всех ног бросился выполнять приказание и через секунду вернулся:

— Нет, мой господин, на улице народу пока мало. Маркиз торопливо проводил гостью к экипажу.

— Трогай поскорее, — приказал он вознице. — И... стрелой и Версаль!

Они мчались по улицам, и маркиза слышала, как прохожие, узнав экипаж, со злобой выкрикивали ее имя. Она сидела, глядя прямо перед собой, и думала лишь об одном: а что если самые смелые из агитаторов попробуют остановить экипаж? Что они сделают с женщиной, которую так отчаянно ненавидят?

Но, чем заслужила она такую ненависть?

Они сочиняли скабрезные стишки о ней — они называли их «пуазонады», — они распевали непристойные куплеты, они обвиняли ее во всех слабостях и грехах короля.

Сколько же у нее врагов! Она знала, что в апартаментах дофина плетутся против нее заговоры. Королева ее не любит, но это совершенно естественно. Принцессы видят в ней соперницу в сражении за любовь и привязанность короля. А Ришелье и его дружки ищут любого предлога, чтобы столкнуть ее в пропасть.

Когда они с матерью строили планы блистательного будущего, они и думать не могли о таких врагах.

Но самым злейшим ее врагом была ее собственная болезнь.

Какое счастье, что город остался позади! Лошади галопом мчались по дороге, и она уже видела перед собой великолепные, цвета меда стены замка.

И она поняла, что время решительных действий настало. Она слишком долго откладывала — и не только потому, что это был опасный шаг. То, что она собиралась предпринять, вызывало у нее самой крайнее отвращение.

Но таково было веление времени.

И она вспомнила о совсем юной, но вполне созревшей, о невинной — но надолго ли? — девице из дома маркиза де Гонта.

Луи погрузился в скорбь. Такого его настроения маркиза боялась больше всего, потому как в данном настроении мужчины, подобные Луи, начинают размышлять о своих грехах, каяться и стремиться к честной жизни, а в женщинах подобных ей они видят не только препятствие, но основную угрозу их «спасению».

Если план ее сработает, ей незачем беспокоиться о будущем. Но план этот слишком смел. Сработает ли он? Если б она решилась рассказать о нем кому-то из своих друзей, ее бы сочли сумасшедшей. Мадам дю Оссэ — единственная, с кем маркиза поделилась своими планами, самый близкий и преданный ее друг — ужас но взволновалась. Она качала головой и твердила:

— Ах, мадам, не надо, не надо, я бы ни за что не осмелилась...

— А я, если б мне не хватало смелости, не была бы там, где нахожусь сейчас, — ответила маркиза.

И уже этой ночью план ее будет введен в действие. Если он провалится, во что превратятся ее отношения с королем?

Поэтому он не должен провалиться. Самое главное — тонкость, деликатность в его осуществлении, она должна довериться своему чутью — и Луи.

Мадам дю Оссэ, бледная и напряженная, все жалась к ней и твердила о том неминуемом миге, когда им обеим навсегда будет отказано от двора. Маркиза лишь улыбалась — с жалостью и презрением.

— Так больше продолжаться не может, — говорила она. — Вы сами не раз уверяли, что я себя убиваю.

— Но это...

— Это, дорогая моя Оссэ, единственный способ. Я твердо уверена. Если б это было не так, я бы не стала к нему прибегать.

— Но в какое положение вы поставите себя, знатную даму, вот что меня беспокоит!

— Знатную даму... От исхода этого предприятия зависит, останусь ли я ею. Своего нынешнего положения я добилась тем, что умела хорошо развлекать короля.

— А как король? — спросила мадам дю Оссэ. Маркиза печально улыбнулась:

— Глубоко раскаивается в своем поведении по отношению к Луизе-Жюли де Майи.

— Святой Боже! — цинично пробормотала мадам дю Оссэ.

— О, она столько сделала для бедных! Навещала их, шила для них... А у самой почти ничего не было.

— А навещала ли она бедных и шила ли для бедняков, когда была в фаворе у короля?

— Дорогая моя Оссэ, вы же знаете, у женщины, которая развлекает короля, времени больше ни на что не остается! Ну, развеселитесь хоть немного, пожалуйста! Знаете, что я хочу вам рассказать? Когда мне было десять лет от роду, гадалка предсказала, что я стану любовницей короля. И предсказание сбылось! А я скажу вам следующее: умру я самым близким другом короля. Я в этом уверена, как была уверена в том, что стану королевской возлюбленной. И, Оссэ, признаюсь: мне куда больше по душе роль близкого друга, чем любовницы. Я стала бы его конфиденткой, человеком, с которым он мог бы обсуждать все на свете... Государственные вопросы, скандалы, планы... Все-все. Вот кем я стану для короля, милая моя Оссэ. А по вечерам я буду возвращаться в свои собственные апартаменты в Версале и спать, спать, чтобы наутро с новыми силами выслушивать признания короля и находить для него развлечения! Мадам дю Оссэ покачала головой:

— Но найдутся те, кто будет развлекать короля ночами, и именно их желания он и будет исполнять. И первым желанием будет ваша отставка. Разве мадам де Шатору не потребовала изгнания мадам де Майи, хотя та и была ее родной сестрой?

— Нет, Оссэ, я не стану повторять ошибок моих предшественниц. Я пойду новым путем — именно в этом залог успеха, — маркиза засмеялась, но мадам дю Оссэ уловила в смехе нотку нервозности. — Меня окружают недруги. Как ко мне отнеслись в Париже, почему? Все это из-за пуазонад. А кто пишет пуазонады?