Наедине с любовью - Тара Пэмми Страница 11

Женщина ахнула.

– Твое желание сбылось, habeebti, – неожиданно раздался мягкий голос у нее за спиной.

Лорен так резко повернулась, что у нее закружилась голова.

Зафир.

– А еще ты бы хотела… – Его голос звучал вкрадчиво и нежно. Незаметным кивком головы он отпустил медсестру. – Чтобы мы никогда не встречались после того, как я тебя бросил.

Он с угрожающим видом швырнул ей в лицо какой-то документ. Лорен похолодела. Шелест страниц показался ей рокотом. Как будто даже бумага не осмеливалась перечить его приказам.

По ее коже пробежали мурашки. Не нужно было читать, чтобы узнать содержимое документа. Достаточно было ее имени в заголовке, корявой подписи и печати придворного терапевта.

– Язык проглотила, Лорен?

В его голосе появилась властность, ледяная жестокость, полное отвращение. У нее быстро-быстро и очень громко заколотилось сердце.

Он узнал. Боже, он узнал! И выглядел просто разъяренным…

Она подобрала с пола страницы, одну за другой. Ее движения были замедленными и неуверенными, в голове царил кавардак. Она не спеша поднялась и посмотрела ему в глаза.

На Зафире была белая рубашка с узким воротником-стойкой. Вырез на груди обнажал медную кожу, заросшую темными волосами. Его скромный, непритязательный стиль лишь подчеркивал, как легко он управлялся со своей властью.

Зафир схватил ее за локоть и приблизил к себе:

– Объяснись.

Он разъярился из-за того, что она скрыла правду, или из-за того, что забеременела? Может, за его гневом скрывалась боль?

Сомнения набросились на нее, лишая сил. Она теряла контроль, теряла рассудок, и ее начала мучить совесть.

С титаническим трудом сохраняя спокойствие, Лорен вглядывалась в резкие черты его аристократического лица. Зафир явно раздевал ее взглядом.

– Ситуация такова. У одного мужчины и одной женщины случился головокружительный, фантастический секс. Они думали, что предохраняются, ведь она пила таблетки, но таблетки не подействовали, потому что женщина принимала антибиотики. И… – протянула она. У нее пересохло во рту при виде его разгневанного лица. – И через пару недель оказалось, что женщина забеременела. Базовые знания биологии.

Он выругался. Лорен, конечно, не понимала по-арабски, но фраза явно была обидной. Его пальцы сильнее врезались ей в руку.

– Учись держать язык за зубами, ya habeebti, или в следующий раз я найду ему другое применение.

Она вспыхнула. Его глаза горели мрачным огнем.

– И не подумаю.

Он рассмеялся, продемонстрировав восхитительные ямочки на щеках, но теплоты в его смехе не было. В шикарной кабине самолета вдруг стало зябко.

– Думаешь, я не смогу тебе приказать, Лорен?

– Ты пытаешься меня запугать.

– А ты попробуй запугать меня, habeebti! Попробуй, и увидишь, как далеко я могу зайти, когда на меня давят и хотят лишить того, что по праву мое.

Лорен глубоко вздохнула:

– Как ты узнал? Фаррах…

– Она предана профессии и хранила молчание, но ей пришлось встретиться со мной.

У нее сердце ушло в пятки.

– Я ей говорила, что это не имеет к тебе отношения! Не стоило ее наказывать из-за того, что ты зол на меня!

– Лучше беспокойся о себе.

– Я не понимаю твоей реакции, Зафир…

– Не понимаешь? Я тебе объясню. Ты узнала о том, что забеременела от меня, и решила тихой сапой улететь из Бейраата. – Он помахал рукой. Этот жест резко контрастировал с его гневными словами. – По-твоему, я должен уважать твои желания и быть вежливым? Как ты смела скрыть от меня такую важную новость?

Важную новость? Да ну?

Как это она вдруг перескочила в категорию людей, достойных его драгоценного внимания?

– А ты уверен, что ребенок от тебя, Зафир?

На его лице появилась ледяная маска. Он посмотрел на нее с таким пренебрежением, что у нее кровь застыла в жилах.

– Без понятия. А что, не от меня?

Он рывком снял со стены телефонную трубку и рявкнул, чтобы его связали с Фаррах. Потребовав результаты теста на отцовство, он швырнул трубку в стену, не дожидаясь ответа. Трубка раскачивалась на проводе, туда-сюда, в полной тишине.

Лорен прижала руку ко лбу. Вся ее воинственность куда-то пропала. Она сама во всем виновата…

– Ребенок от тебя, – хрипло произнесла она.

Зафир хранил угрожающее молчание.

Положа руку на сердце, Лорен не видела в своем отъезде ничего подлого. Просто она не могла допустить, чтобы ее ребенок перенес мучительную боль, поняв, что в жизни родителя он не играет важной роли.

– Тест на отцовство не проводят на таких ранних сроках, – прошептала она. – Я сделаю его как можно скорее и вышлю тебе результаты.

Когда Зафир развернул ее к себе и посмотрел ей в глаза, она поняла, как жалки ее предположения.

В его взгляде и в помине не было боли. Он улыбнулся, если только можно было назвать улыбкой жесткий изгиб губ.

– Ты никуда не уедешь, пока не родишь моего ребенка. А потом можешь хоть сквозь землю провалиться.

Лорен побелела, с вызовом глядя на него, а потом, осознав, что его намерения серьезны, рухнула в кресло.

В Зафире вдруг что-то проснулось. Инстинкт или что-то такое. Что-то зазорное, бесполезное. Что-то вроде благородства, наверное. То, чему его в детстве учил великий Рашид аль-Масуд. Зафир ринулся ей на помощь.

После того как из болтовни теток он узнал о своем происхождении, Зафир послал ко всем чертям рыцарский дух с кодексом чести в придачу, которые впитывал с ранних лет.

Он всегда был осторожным в утолении своих прихотей, тщательно отдаляя себя от Тарика и его диких оргий.

Он решил для себя, что никогда не заставит женщину страдать.

Единственный раз, когда он дал слабину и забыл о том, что ему запрещено иметь привязанность, было с Лорен. И ее предательство глубоко его ранило, ведь он не думал, что она на такое способна.

Если бы она улетела, он бы не узнал о существовании ребенка. Точно так же, как и он сам раньше не догадывался о своем происхождении.

Лорен сидела с абсолютно прямой спиной, отвернувшись. Как будто ему не поверила. Его бы это даже позабавило, если бы он не был охвачен желанием ее наказать.

И он точно знал, как проучить ее независимую сильную натуру, знал ее слабости. Его вдруг забила дрожь.

– Пустые угрозы, – наконец произнесла она.

Он уселся в кресло напротив Лорен, явно не торопясь с ответом. «Пусть трясется от страха, – подумал он с неожиданным ожесточением. – Пусть поймет, что имеет дело с могущественным, высокомерным шейхом».