Парадокс любви - Светлана Малинкина Страница 11

* * *

Из кафе Мила поехала домой. Попросила Художника не провожать ее. Прежде чем Мила села за руль (спасибо его знакомому механику), они долго целовались возле машины. Мила ехала не спеша и мечтательно улыбалась. Настроение у нее было лирическое. «…и маттиолы нежный аромат…» Хорошо! Машка не права: сегодня она получила удовольствие от общения! И секс здесь ни при чем.

* * *

Дома Милу ждала неприятность. Андрей вышел к ней в прихожую и, помогая снять шубу, сообщил: «Максим заболел. Затемпературил: тридцать девять и один. Других симптомов никаких. Сейчас спит, но, кажется, снова «горит».

— Сынуля, родной мой! Андрей, ты давал ему какое-нибудь лекарство? А почему ты мне не позвонил?

— Думал, ты с работы рано придешь. Я дал ему жаропонижающее. Температура спала, но через два часа снова то же самое. Дал еще одну таблетку. Чай с малиновым вареньем. Мила, может, «скорую» вызвать? Я без тебя не решился.

— Да, Андрюша, давай вызовем. Пусть врач посмотрит. Ночь впереди, мало ли что. Ему кроме чая с малиной хорошо бы еще апельсины и молоко с медом.

— Я сейчас схожу. Может, еще что-то?

— Завтра бы хорошо на рынке курицу домашнюю купить. Для бульона. Кушать ему вряд ли будет хотеться.

Андрей пошел в магазин, а Мила позвонила в «скорую» и стала ждать врача. Она смотрела на спящего сына и кляла себя на чем свет стоит. «Я никчемная мать! Мой сын лежит с температурой, а я шляюсь по кафе с чужим мужчиной! Господи, прости!»

Врач сказал, что это сейчас грипп такой «ходит». Ни кашля, ни насморка, только высокая температура. Продержится она дня три. Больше питья. Если температура спадет до тридцати восьми — жаропонижающие больше не давать. Организм должен сам бороться. Можно на лоб класть салфетку, смоченную в разведенном уксусе.

Мила проводила врача. Вскоре вернулся Андрей. Он застал Милу, тихо плачущую на кухне, у окна.

— Что-то случилось? Врач был?

— Был. Сказал: грипп.

— Ну и чего ты плачешь?

Подошел, обнял ее сзади и стал тихонечко раскачиваться вместе с Милой: «Ч-ш-ш, успокойся, все будет хорошо. Ч-ш-ш…» Он баюкал ее как ребенка: «Ч-ш-ш». Мила постепенно успокоилась, затихла в объятиях. Они стояли и смотрели на ночной город. Падал лохмотьями влажный снег. Андрей стал легонько целовать ее в шею.

— Андрюша… Не сейчас…

— Да я ни на что и не надеюсь. Просто шея у тебя красивая. Такую шею только целовать и целовать.

— Андрюш, пойдем спать… Вместе.

— Наконец. А то я уже стал привыкать к дивану…

— Я хочу, чтобы ты взял меня «под бочок».

Раньше Андрей часто говорил Миле: «Иди ко мне под бочок». Крепко обнимал ее сзади. Мила вписывалась в изгиб его тела. И так они засыпали. Миле было тепло, уютно и… безопасно. Как зверьку в норке. Но несколько лет назад они купили австрийский спальный гарнитур с широченной двуспальной кроватью. У них стало два одеяла. И эта привычка постепенно отошла в небытие. Мила сделала вывод, что такие ложа семью разъединяют. За что их только называют сексодромами? На полуторной койке, под одним одеялом сексом они занимались гораздо чаще. А может, и не кровать в этом виновата…

* * *

Максим действительно протемпературил три дня, а потом потихоньку пошел на поправку. Мила и Андрей за это время снова сблизились. Ни о каких ссорах и речи не шло. По утрам они вместе готовили завтрак, а по вечерам — ужин. За семейным столом «разговоры разговаривали»: у кого как день прошел. Даже пару вечеров играли втроем в лото, чего давно уже не делали. Играли по копейке, а азарта было на рубль. Казалось, что гармония и спокойствие вернулись в их дом.

Сначала Мила решила, что на телефонные звонки Художника больше отвечать не будет. Но потом подумала, что это как-то по-детски. Надо просто сказать, что продолжения отношений не будет. А еще потом она подумала, что такие вещи надо говорить с глазу на глаз, а не по телефону. Вот выздоровеет Максим, и тогда она встретится с Художником и все ему объяснит. Почему-то видеться с Художником во время Максимовой болезни совесть не позволяла.

* * *

Художник звонил Миле каждый день, в рабочее время. Первые дни Мила была очень расстроена. Потом успокоилась и повеселела: сыну стало лучше. От встреч Мила отказывалась: «Сейчас не время. Подожди».

Художник не настаивал. У него было много женщин, и он хорошо знал: материнский инстинкт — самый сильный. А тому, кто умеет ждать, достанется награда.

Несмотря на то, что у него с Милой произошло все так быстро, Художник не ощутил вкуса победы. А он был из породы победителей! Он легко влюблял в себя молоденьких дурочек и женщин постарше, умело преподнося себя во всей красе: аристократическая внешность, изысканные манеры, неоспоримый талант… А Милу к нему подтолкнула не любовь… Она сделала это от обиды на кого-то, от недовольства кем-то или назло кому-то. И этот «кто-то» — ее муж. Или она сделала это просто от скуки. А ему нравилось, когда женщины сходили по нему с ума. И Мила не должна стать исключением!

Жена большую часть года живет в Испании. Несколько лет назад он удачно прикупил там небольшой уютный особнячок на побережье. Дочка учится в Англии. Так что «до пятницы» он совершенно свободен!

С женой у него был взаимовыгодный брак. Он ей — материальные блага. А она ему — ребенка и защиту от посягательств других женщин. Он всегда мог сказать очередной пассии: извини, мол, женат…

Про Милу Художник понял, что она умная женщина. И не хищница. К ней нужен другой подход, чем к дурочкам. Такие, как она, влюбляются постепенно, находя в своем партнере все новые и новые положительные качества души. Ценят эрудицию, романтизм… А подарки любят вообще все женщины! Не зависимо от IQ. Поэтому он решил купить Миле что-нибудь «ювелирное». Не очень дорогое, но оригинальное. Чтобы выглядело дороже, чем на самом деле. Женщины терпеть не могут скупых. Это раз! И два: надо выучить еще несколько стихотворений! Кажется, на нее это действует. В Художнике проснулся охотничий азарт. Собственно, он и не засыпал никогда!

* * *

— Ну, как там у тебя с ним? — Машка хотела быть в курсе дела.

— Мы не видимся. Но он звонит мне каждый день: читает стихи… Вот скажи: ты можешь представить себе Андрея, читающего стихи?!

— Это вряд ли. Милка, ты знаешь, я долго думала на счет оргазма. Ведь, действительно, надоело думать во время секса: «А не побелить ли потолок?» Или представлять себе Брэда Питта.

— А мне больше Джони Депп нравится.

— Мила, а ты помнишь что-нибудь из того, что он тебе читал?

— Сегодняшний кусочек только: