И жизнь подскажет… - Кетлин О'Брайен Страница 11

Коннер поставил стакан.

— Так оно и есть. — Положив ногу на ногу, он откинулся в кожаном кресле, слегка заскрипевшем под его весом. — Но я привык к гостиничной жизни, — продолжал он с невеселой улыбкой. Ямочки на его щеках мелькнули и тут же пропали. — Привык жить с чужими людьми, которых не знаю, которые мне несимпатичны и с которыми я даже не разговариваю.

Разговор не длился и пяти минут, а Хилари уже второй раз терялась в поисках ответа. Какой реакции он ждет? Угрюмое замечание, произнесенное спокойным, холодным тоном, не оставляло места для сострадания.

— Итак? — Он развязал галстук и с легким шелестом стянул его с шеи. — Как прошла ваша встреча? Думаю, она успела перечислить вам все мои прегрешения?

— Не все. — Хилари устала ходить на цыпочках по минному полю. Чтобы помочь кузине, придется схватиться с Коннером. Пусть ему удалось запугать невестку, но на этот раз он поймет, что имеет дело не с взбалмошной девятнадцатилетней девчонкой! — Она перечисляла их по алфавиту и дошла только до буквы В!

Приподняв брови, он бросил галстук на стол; тот лег между ними, словно свернувшаяся в кольцо змея. Серо-голубые глаза смотрели на Хилари с изумлением и нескрываемым интересом. Должно быть, Коннер понял, что он ее недооценивал. Выпрямившись в кресле, Хилари ответила ему смелым взглядом, но его испытующие глаза поколебали ее решимость, и она задумалась, не слишком ли далеко зашла.

— Буква В… — задумчиво произнес он, вертя в руках галстук. — Дайте сообразить… вряд ли она назвала меня восхитительным.

В его негромком голосе Хилари услышала улыбку, и у нее отлегло от сердца. Она откинулась на спинку кресла и с облегчением вздохнула.

— Да, пожалуй, нет.

— Или великолепным?

Хилари помотала головой.

— Хм… может быть, слишком волевым?

— Да, — Хилари подавила улыбку. — Начала с этого.

Коннер склонил голову набок.

— Высокомерным?

— Было и такое. — Хотя Хилари и старалась не думать о том, как он выглядит, но не могла не заметить, что глаза его, отражающие свет лампы, приобрели какой-то дымчатый оттенок.

— Врагом рода человеческого, гадким, грязны м и гнусным … или нет, это уже следующая буква.

По сторонам чувственного рта снова заиграли ямочки, такие глубокие, что в них можно было вложить палец. Должно быть, подобное искушение возникало у всех женщин, с которыми он встречался… Хилари была уверена в себе, но на всякий случай сунула руки в карманы.

— Я бы не стала заходить так далеко, — заметила она, улыбаясь не столько Коннеру, сколько собственным мыслям. — Враг, может быть, даже гадкий, согласна, но вовсе не гнусный!

Коннер, разумеется, играл в обычную мужскую игру. Он знал, что даже в самом сильном гневе Марлин не сочтет его «гнусным». Да и какая женщина решилась бы применить к нему такое грубое слово? И как, интересно, ему удается улыбаться одними глазами? Боже, до чего же он красив! Возмутительно, волнующе красив. Вот еще пара слов на букву В, вполне ему подходящих, — возмутительный и волнующий.

В этот миг включилась отопительная система. Теплый ветер растрепал волосы девушки, бросил их на лицо. Взгляд Коннера скользнул к ее влажным приоткрытым губам и замер там, словно завороженный. Дрожащими пальцами Хилари поспешно убрала волосы. Лицо ее запылало — должно быть, оттого, что в кабинете стало слишком жарко.

Хилари плотно сжала губы. В конце концов, это просто смешно! Она здесь не затем, чтобы обмениваться с Коннером Сент-Джорджем страстными взглядами. Их беседа приобрела непозволительно игривый характер, пора вернуться к делу. Не хватало еще, чтобы он вообразил, будто она с ним заигрывает!

— Мне кажется, сейчас девочка очень подавлена, — заговорила она деловым тоном, стараясь прогнать с лица краску. — Для такого свободолюбивого существа, как Марлин, очень тяжела зависимость от другого — пусть даже у него самые лучшие намерения.

— Подавлена? Чем? — Ямочки на щеках пропали, и из голоса исчезло веселье. — Или, может быть, правильнее спросить — кем?

— Обстоятельствами. — Хилари не хотела признаваться себе, как расстроила ее перемена тона. Может быть, Коннер тоже почувствовал, что разговор уходит в сторону. Или просто не любит критики в свой адрес. — Зависеть от милости почти чужого человека очень тяжело. Марлин чувствует себя… — она запнулась, подыскивая нужное слово, — чувствует себя втоптанной в грязь.

Глаза Коннера сузились, превратившись в слитки ледяного серебра. Он встал и, повернувшись к бару, наполнил опустевший стакан.

— Еще одно слово на букву В, — заговорил он, стоя к ней спиной. — Втоптанная в грязь. И на спине у нее, очевидно, отпечатки моих сапог?

— Не знаю, что у нее на спине, — ответила Хилари, стараясь говорить спокойно, — но, может быть, если бы вы давали ей немного больше свободы, она…

— Свободы? — Он развернулся, сжав в руке стакан. Костяшки пальцев побелели; казалось, еще секунда — и стакан треснет в руке. — Хилари, я разочарован. Что вы ходите вокруг да около? Почему бы вам не набраться храбрости и не сказать прямо? Свобода вашей кузине не нужна. Ей нужны деньги.

Хилари уже открыла рот, чтобы возразить, но Коннер не дал ей вставить ни слова.

— И не пытайтесь отрицать! Деньги — вот все, что ей нужно!

— Неправда! — отозвалась Хилари, из последних сил пытаясь сохранить спокойствие.

— Вот как? — Он поставил стакан и скептически поднял брови. — Разве она не послала вас ко мне просить денег?

— Да, но…

Коннер презрительно фыркнул, и девушка замолкла. Воцарилось молчание.

Но Хилари так легко не сдавалась.

— Нет. Она меня не посылала. Я сама решила поговорить с вами…

Кажется, он ее не слушал. Уставился в стакан с таким видом, словно в янтарной глубине его скрывались тайны Вселенной.

— Коннер, — начала она подчеркнуто спокойно, хотя и чувствовала, что еще минута — и сорвется на крик. Нет, она должна справиться с собой. Ради кузины. — Марлин хочет того же, что и все молодые матери. Ей нужны деньги, чтобы покупать необходимые вещи и игрушки для будущего малыша. Для женщины это такое волнующее время…

Коннер поднял глаза.

— Ерунда, — устало сказал он, и впервые за вечер Хилари услышала, как дрогнул его голос. — Марлин вышла за Томми ради денег, а теперь никак не может понять, что бесплатная кормежка окончена.

Бесплатная кормежка? У Хилари перехватило дыхание.

— Довольно! — Глубоко оскорбленная, она вскочила, едва не опрокинув кресло. — Прекратите обливать грязью мою кузину! Вы пьяны как свинья, иначе не решились бы произнести вслух такую гнусность!

Коннер раздвинул губы в улыбке, но ямочки на щеках не появлялись.