Любовь по наследству - Вайолетт Медоу Страница 11

— Но при этом страшно побледнели, — не теряясь, заявляет Кеннет. — Я прекрасно помню эту минуту. Не спорьте. Он берет меня за руку и ведет прочь из зала. Понимаете, раз я взял на себя роль хозяина и целый вечер не отходил от австралийской гостьи ни на шаг, то во всем несу за нее ответственность.

Как странно: теперь, когда я почти решилась на недопустимое, моя совесть умолкла, а мысли о Джонатане отодвинулись куда-то на самые окраины сознания. Мой муж в Сиднее, на другом континенте, живет привычной, расписанной по минутам жизнью и о том, что, скорее всего, вот-вот случится, никогда не узнает… От того, сколь недостойно и подло я рассуждаю, у меня слегка краснеют щеки, но я продолжаю путь к лифтам бок о бок с Кеннетом и чувствую себя так, будто иного финала для нашего вечера было невозможно придумать.

Кеннет жмет на кнопку вызова. Полминуты спустя звенит звонок, раскрываются дверцы и из кабины выходит подружка невесты, та самая, которая, хоть и не притронулась к букету, упала вместе с более удачливой соперницей. Выражение ее лица такое, будто она каталась на лифте, умышленно поджидая нас.

— Кеннет! — Девица осуждающе смотрит на наши сцепленные руки и переводит взгляд на лицо Кеннета, а меня будто не видит. — Послушай, я должна передать Анабелл одну вещь, но нам никак не встретиться…

Она снимает с плеча крохотную сумочку на длинной ручке из такой же, как платье, розовой материи, раскрывает ее и начинает сосредоточенно в ней рыться. Можно подумать, в этом кошелечке странным образом умещается несколько дюжин жизненно необходимых вещиц. Мы терпеливо ждем. Лифт закрывается и уезжает.

Я легонько тяну на себя руку, но Кеннет крепче ее сжимает и не отпускает. Он ведет себя так, будто Анабелл его сестра, а я законная супруга и нет причин конфузиться. Подружка невесты огорченно вздыхает и качает головой, продолжая ворошить содержимое сумочки.

— По-моему, я ее не взяла… Или потеряла? — приговаривает она себе под нос. — Да нет, скорее всего оставила дома… Черт! Анабелл разворчится.

— Что ты там ищешь? — спрашивает Кеннет с нотками нетерпения.

— Да эту… как ее… — бормочет девица. — Заколку. Она давала мне ее на один вечер месяц назад.

По ее тону и по тому, как она избегает встречи с Кеннетом взглядом, я понимаю, что никакой заколки в сумочке нет и не могло быть.

Кеннет ухмыляется.

— Заколка. Подумаешь! Надеюсь, Анабелл без нее не умрет. Безделушек у нее пруд пруди.

— Тебе легко говорить! — восклицает девица, вскидывая голову и кивая на почти черные коротко остриженные волосы собеседника. — Потому что ты понятия не имеешь, для чего нужны заколки.

По-моему, она переигрывает. Устроила трагедию из-за такой мелочи. Неужели не могла придумать предлог посерьезнее? Сказала бы: я должна отдать Анабелл флэшку с материалом для реферата, который надо сдать уже в понедельник. Ну или что-нибудь подобное. Впрочем, мне ли ее осуждать? Если поставить себя на ее место, ее гнев понятен, а попытка помочь подруге даже заслуживает уважения. Мне снова делается стыдно и опять краснеют щеки, но я начинаю обмахивать лицо ладонью с самым невозмутимым видом, будто, хоть и старательно работают кондиционеры, мне всего лишь жарко.

— Анабелл молоденькая и красивая девушка, — произносит подружка невесты, особенно выделяя «молоденькая» и «красивая». — Ей важно выглядеть всегда на все сто. Как ты этого не понимаешь? А я со своей забывчивостью и необязательностью…

— Что ты предлагаешь? — перебивает ее Кеннет. — Если этой чертовой заколки у тебя все равно нет, отдашь ее Анабелл в следующий раз.

Девица шумно вздыхает.

— Да, ничего другого не остается. — Она гипнотизирующе смотрит на Кеннета и не сдвигается с места, преграждая нам путь к лифту, будто решила биться за счастье подруги до последней капли крови. — Ты сейчас домой? Или к ней, к Анабелл?

Кеннет качает головой и отвечает с завидным спокойствием:

— Нет.

Я устала махать рукой перед лицом и чувствую, что уже выгляжу глупо. Опускаю ее, решая про себя — будь что будет. Не проваливаться же теперь сквозь землю.

— Она наверняка тебя заждалась, — с натянутой улыбочкой и плохо скрываемой укоризной произносит девица.

— Ошибаешься, — тоже с улыбкой, кривой и гораздо более естественной, отвечает Кеннет. — Анабелл на вечеринке в колледже, обо мне, думаю, и не вспоминает.

Девица крутит головой.

— Не может такого быть! Если она и там, ее сердце здесь, с тобой.

Сцена становится все более нелепой и невыносимой. Будь перед нами мужчина, Кеннет, такое чувство, взял бы его за грудки и отодвинул бы от проклятого лифта силой. Можно было вызвать соседний, но, во-первых, на нем висит табличка «ремонт», а во-вторых, как-то слишком уж это было бы неприлично — прервать пылкую речь девицы на полуслове и отправиться по своим предосудительным делам.

Впрочем, мне эта канитель так надоела, что я уже подумываю: еще немного — и я пойду на девятый этаж по лестнице. А они пусть тут разглагольствуют об Анабелл сколько угодно, хоть до самого утра.

— Когда мы с Анабелл созваниваемся, она только и говорит что о тебе, — добавляет девица, продолжая буравить Кеннета глазами.

Он усмехается.

— Не выдумывай. Я прекрасно знаю, о чем Анабелл болтает с подругами.

— О чем же? — склоняя набок светловолосую голову с высокой прической, живо спрашивает девица.

— О кольцах с бриллиантами да о походах в «Блуминдейлс», вот о чем, — насмешливо произносит Кеннет.

Девица снова энергично крутит головой.

— Неправда, лично со мной…

— Послушай, — прерывает ее Кеннет. — О чем бы вы там ни трепались с Анабелл, сейчас она веселится в колледже, а у меня… свои дела.

Хорошенькое лицо девицы становится язвительно-злым и высокомерным. Она снова бросает взгляд на наши сцепленные руки, будто мечет в них молнию, и смотрит на Кеннета с вызовом.

— Какие же дела могут быть у мужчины в гостинице, когда его девушки нет рядом?

— Тебя это не касается, — отрезает Кеннет.

— Может, ты еще останешься здесь на ночь?

— Я говорю: не суй нос не в свое дело! — предупреждающе грозно, хоть и негромко, не привлекая к себе внимания охранников и портье, отвечает Кеннет.

— Я бы на твоем месте… — цедит сквозь зубы защитница Анабелл.

Тут снова звенит звонок и раскрываются дверцы лифта. Девица вынуждена отойти в сторону, чтобы освободить дорогу трем парням лет двадцати пяти, наверное приехавшим в Нью-Йорк по каким-то делам и спешившим исследовать его бурную ночную жизнь.

Мы пользуемся удобной минутой, входим в лифт, и под возглас девицы «Ты об этом еще пожалеешь!» дверцы закрываются. Я нажимаю на кнопку с цифрой восемь.

Наши взгляды встречаются. Кеннет поднимает глаза к потолку, и мы оба смеемся. Внезапно Кеннет сжимает мою руку, берет вторую, уверенным жестом привлекает меня к себе, так, будто этого мгновения он ждал всю свою жизнь, и горячо, с ненасытной жадностью целует в губы.