Отпусти меня - Елена Габова Страница 11

Класс недовольно загудел.

– Да-да! – подтвердила классная, – когда вы сидите мальчик с девочкой, то ведете себя лучше. Ничего не поделаешь.

– Мы уже не мальчики и не девочки, – пробасил кто-то. Кажется, Федька Черезов.

– Пусть так. Но для меня вы всегда будете мальчиками и девочками. Даже когда в колясках будете своих мальчиков и девочек возить.

Послышались смешки. Так, внимание! Представили себя с колясками! Прикольно! Соколовский коляску перед собой катит. Не, он будет на байке, а коляска – следом, на веревочке! А там бэби в шлеме вопит: уа-уа!

Класс гудел. Я знала точно – многие из девчонок хотят, чтобы их посадили с парнями. Юлька Ветрова – точно хочет! Может, даже с Соколовским хочет, что-то часто она на него оборачивается. Идет он с рюкзаком по коридору, головка Ветровой, как подсолнух за солнцем – медленно так – за ним! А что – Ветровой лишь бы человек модно одевался, а Соколовский ужас какой моднячий!

Мы с Валькой сидели в среднем ряду. За мной, как я уже говорила – Соколовский с Валеркой Тимошенко. Вот бы было здорово, если бы меня посадили с Соколовским, а Вальку – с Валерой! Мечтать не вредно…

Прозвенел звонок. Проходя мимо учительского стола на перемену, я неожиданно для себя самой цапнула с классного журнала свою конфету! Инга Владимировна не видела – обсуждала что-то с Кариной Кирилловой.

– Половинка – моя, – сказала свидетельница моего позора Валька. Голос у нее был слишком уверенный. – Дай откусить!

– Я тебе другую куплю, – я быстро развернула карамель и бросила ее в рот. – В тыщу раз лучше.

Я разгладила фантик, сложила его вчетверо и положила в карман джинсов, чтобы вечно хранить.

– Ладно-ладно, – Валька нахмурилась. – Это мы тебе припомним.

– Я тебя люблю, Валь, – я хотела обнять подругу, но она отстранилась.

– Не меня ты любишь, подруга, – ухмыльнулась и отошла к подоконнику с кактусами, задумчивая и сердитая.

– А кого же еще? Больше некого, – сказала я, наслаждаясь его глупой вязкой карамелькой, стараясь рассасывать ее как можно медленней, растягивая удовольствие.

Взглянув на меня, мимо прошел Соколовский, и я застыла с кривым ртом, боясь как бы он не услышал, как конфета стучит о зубы. Пусть не думает, что мне нужна его несчастная карамелька. Пусть думает, что ее съела классная.

На классном часу, который был последним уроком, Инга Владимировна начала комедию:

– Подумала я в учительской, кому с кем сидеть…

Класс затаил дыхание. Я тоже не рыжая – ушки на макушку переместила. А что, это не шутка – сосед по парте! Ого! Он важнее, чем родственник: с ним целый год науку грызть, защищать друг друга перед учителями, одноклассниками, а еще – делиться ручками, ластиками, учебниками, телефоном, сухариками последними! Давать списывать и самой время от времени пользоваться его домашкой! Вот Валька моя – соседка подходящая по всем параметрам.

– …Леся Трофимова сядет с Сергеем Соколовским, Валя Донникова – с Валерой Тимошенко…

Да что же это такое? Классная, наверно, телепат! Как она догадалась, что я с Соколовским хочу? Ура! Спасибо!

– Юля Ветрова с Николаем Литвиновым…

Я подняла руку и затрясла ею так, чтобы классная остановилась перечислять. Все знают: если рукой сильно трясешь, воздушные волны достигают учителей, они ее не видят, но чувствуют.

– Что, Леся? – Инга Владимировна отвлеклась от списка.

– Я не хочу с ним сидеть, с Соколовским.

– Почему? – в голосе классной удивление. Она, наверное, тоже заметила, что он на меня смотрит. Конфетки на парту кидает… И… и что я тоже… мы пересматриваемся, у меня это независимо от себя самой теперь получается.

– Так. Просто не хочу.

– Врешь, – шепчет Валька и щиплет меня за руку. – Вот зачем?

Зачем? А вот зачем: пусть он видит и слышит, что я не хочу, пусть не думает, если я вчера с ним целовалась, значит – все, влюбилась по уши, и на все готовенькая теперь! Пусть не воображает и пусть не смотрит так свысока!

– И все же придется, – Инга Владимировна снова пошла по рядам, ритмично стуча каблучками и держа список в руках перед глазами. – Школа – не увеселительное заведение, и Лесе Трофимовой придется подчиняться ее правилам. Как и всем другим… Карина Кириллова – с Данилом Сергеевым…

Я сяду с Соколовским? Неужели?

Ни за что.

Ни за что.

Лучше останусь одна. С ним – ни за что.

На следующий день все расселись, как было велено, внеся в действо изрядную долю веселости и сумбура. Путались, сталкивались в проходах, смеялись, осваивались на новых местах, выбрасывали из ящичков чужие бумажки и кожуру мандаринов, переговаривались с новыми соседями. Телефончики повытаскивали и записывали номера друг друга, а как же – сосед по парте, близкий человек! Девчонки уже фотки с телефона парням демонстрировали – ну как же, без фоток парень и не поймет, красивая соседка по парте или нет.

Только Саня Глушенков был спокоен как слон, он как был один, так и остался, пары для него у Инги Владимировны не нашлось.

Валька села с Валеркой. Кандидатурой соседа она была довольна – Валера спокойный парень. Соколовский хотел сесть ко мне вместо нее, но я пересела на стул, на котором сидела Валька.

– Не хочу с тобой сидеть. Вали.

– Эй, нас же посадили вместе законодательным актом! – парень удивился моей агрессии.

– Подумаешь – актом! Хоть пактом! А я не хочу с тобой.

– Почему? – прищурил зеленые глаза. Смахнул чудесную длинную челку.

– Просто не хочу.

Не понимаю себя! Не. По-ни-ма-ю!

Не стал уговаривать. А я жутко хотела, чтобы поуговаривал! Да, именно так!

Сел на последнюю парту в первом ряду – камчатка была свободна. На его прежнем месте восседала Валька, которая уже балагурила о чем-то с Валеркой и смеялась. Она вообще коммуникабельна, моя подружка. Не то, что я.

Прозвенел звонок на историю.

Вошла историчка – маленькая, ну просто гномик, колпачка только не хватает. И голосок у Татьяны Сергеевны тонкий и глаза разные – желтый и зеленоватый. Она хорошая, иногда смешная, но главное в ее характере – спокойствие. Никогда не кричит, и я подумала, что ей-то уж все равно, кто с кем сидит, и вообще она про перемену мест и знать не знает.

Как же! В журнале уже был листочек со схемой нашего правильного расположения. Схему, наверное, и в электронный дневник успели внести. Инга быстренько постаралась! И Татьяна Сергеевна, Танюшка в просторечии, сразу увидела, что я сижу неверно.

– Трофимова, а ты почему одна? – спросила она звонким голосочком.