Медовый месяц взаперти - Мелисса Джеймс Страница 11

А на нем были только шелковые трусы – такие же тонкие, как пеньюар Амбер.

Харун попытался вспомнить, что произошло. В памяти всплыли следы Амбер на полу тайного хода. Больше ничего.

Их кто-то похитил? Но зачем? Ради выкупа или каких-то политических целей? Но почему это сделали сейчас, когда вернулся Алим? Ведь он должен стать законным шейхом…

Если только… Может быть, эль-Шаббаты снова хотят устроить военный переворот? Он только что заплатил выкуп в сто миллионов долларов за Алима. Если Алим заплатит такую же сумму за него и Амбер, государство, конечно, не обанкротится, но в прессе появятся негативные отзывы. Двойное похищение будет расцениваться как слабость их семьи. А вдруг Алима тоже взяли в заложники?

Холодная дрожь пробежала по спине Харуна. Если это дело рук эль-Шаббатов, их всех ждет смерть. Алим, его брат, единственный родной человек…

Он должен выбраться отсюда! Когда придут стражники, он будет готов. Приподнявшись на кровати, Харун огляделся, пытаясь найти что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее оружие.

Амбер протестующе что-то пробормотала себе под нос, и он понял, что потревожил ее. Сделав глубокий выдох, Харун попытался сосредоточиться. Если с Алимом что-то случилось, он ничем не сможет ему помочь. Первая задача – спасти Амбер. Но, убежав, как они доберутся до дворца без одежды?

Какую цель ставили перед собой похитители, бросив его обнаженным на кровать рядом с законной женой? Харун решил не задумываться над этим. Прежде всего надо найти какую-нибудь одежду.

Харун медленно встал и взглянул на свои шелковые трусы. Он всегда носил белье из хлопка, джинсы и футболки, пока ему не дали понять, что шейх Аббас-аль-Дина должен выглядеть идеальным арабским мужчиной.

Осмотр комнаты был недолгим. Возле кровати стоял обеденный стол, возле окон – стулья и шкаф. Массивные двойные двери были заперты. Их поместили где-то очень высоко, и рядом не было видно никаких крыш. Впрочем, даже если бы они были, он вряд ли уговорил бы Амбер прыгнуть вниз.

На прикроватной тумбочке возле Харуна стояли часы, рядом лежали бумажные салфетки. На тумбочке рядом с Амбер лежали шпильки для волос.

«Похитителям известно даже то, какую прическу она предпочитает», – мрачно подумал Харун.

Неловко нагнувшись, он заглянул под кровать, но ничего там не увидел, кроме пыли.

Харун прошел в ванную комнату. Там висели два маленьких шкафчика. Даже обычные туалетные принадлежности можно использовать для побега.

Например, смешать ароматическое масло с зубной пастой, добавить туда немного воды – и получится бомба, которую он сможет кинуть похитителям в лицо. Такие бомбы в детстве делал Алим, славившийся своей изобретательностью.

Если бы Харун внимательнее приглядывался к его «научным изысканиям», когда они были детьми…

В ванной ничего не нашлось. Полотенца были старыми, их нельзя было использовать в качестве веревки. Похитители не оставили им никаких шансов.

Харун опустился на кровать, закрыл глаза и вдохнул аромат Амбер. Завораживающий и знойный, будто пески пустыни, мягкий и нежный, словно весенняя ночь. Это духи или ее собственный запах? Вдыхая этот аромат, наслаждаясь близостью – такой новой и вместе с тем такой знакомой, потому что он долго о ней мечтал, – Харун уснул.

Амбер не помнила, когда в последний раз она спала так крепко и спокойно. Наверное, в детстве. Она проснулась с ощущением тепла и уюта, защищенности и счастья.

Рядом с ней слышался какой-то звук – чье-то размеренное ровное дыхание, и она вдохнула запах, который не сразу смогла распознать. Где она?

Открыв глаза, Амбер увидела обнаженную мужскую грудь, густо поросшую черными волосками. Она вновь глубоко вздохнула и вновь ощутила запах – он был таким родным и близким, что ей показалось, будто она наконец вернулась домой.

Амбер не смела поднять глаза, но уже поняла: это Харун. Идеально сложенная глыба льда была теперь теплым живым мужчиной. Ее недотрога-муж наконец-то был совсем близко.

У них скопилось много проблем. Они совсем не знали друг друга, но сейчас Амбер это не волновало. Он здесь. И ее охватило давно знакомое желание.

Все началось в их брачную ночь, когда Харун пришел в ее спальню в свадебном наряде. Но он так и не снял его, даже когда она вышла из ванной раздетая, в одном полотенце. Взглянув на жену, он взял свои проклятые бумаги и поклонился, а затем с кривой улыбкой молча покинул ее. Амбер не спала после этого много недель, а после того, как он отверг ее год назад, она не спала триста сорок ночей. Иногда она готова была отдать все, лишь бы этот фарс закончился. Тогда она нашла бы мужчину, который действительно хотел бы ее. Но Харун не собирался отпускать жену.

Вспомнив о том, как он ее отвергал, Амбер почувствовала знакомую боль. Так почему же ей мучительно хочется прикоснуться к нему губами? Почему она отчаянно желает его, когда он относится к ней столь холодно? Похоже, она никогда не избавится от дурацкого влечения к мужу, который презирает ее. Желание прикоснуться к Харуну стало жгучим, как огонь. Сердце ее билось так сильно, что она боялась разбудить его. Что, если он снова ее оттолкнет?

«Сделай это. Поцелуй его хоть раз, – шептал внутренний голос, тихий и настойчивый. – Может быть, это развеет все твои сомнения. Может быть, все будет не так плохо, как ты думаешь».

Она на самом деле наклонилась к нему или это пригрезилось? Его полуоткрытые губы были совсем близко, так близко, что…

Глаза Харуна открылись, и он взглянул на нее.

Амбер перестала дышать. Она пыталась призвать на помощь свою гордость, которая всегда спасала ее при общении с мужем. Но было ли ответное желание, вспыхнувшее в его глазах, лишь плодом ее воспаленного воображения? Если бы она хорошо знала Харуна, нашла бы в себе смелость и спросила бы его.

Но все попытки Амбер сблизиться с ним приводили к очередному унижению.

Взгляд Харуна скользнул вниз, и в глазах его стало разгораться пламя. Вспыхнув, Амбер хотела прикрыть рукой свою грудь, проступавшую под прозрачным тонким пеньюаром, но оказалось, что руки у нее связаны. Взглянув на них, она увидела шелковые веревки – такие же мягкие, как пеньюар, едва прикрывавший ее наготу.

Амбер вновь уставилась на Харуна. Она разглядывала его с головы до ног. Он был почти голый… и он был сильно возбужден.

Заметив его легкую улыбку, она покраснела как маков цвет. Он понял, что она хочет его, и все же не сказал ни слова, не притронулся к ней. Он не хотел давать ей то, чего она жаждала: ребенка.

«Это красивая месть за мои глупые слова, Харун, – всегда оставлять меня одну? Когда же ты прекратишь мучить меня за прошлые ошибки?»

Амбер требовательно поинтересовалась:

– Кто меня так одел? Точнее, раздел? И где мы находимся?

Харун взглянул на нее. Она заметила, что в его глазах мелькнуло сожаление, но затем оно исчезло, и взгляд мужа снова стал непроницаемым. Амбер ненавидела этот взгляд.