Выйти замуж за незнакомца - Клара Мэтис Страница 11

Юнис с сомнением посмотрела на перечень блюд. Чувствуя ее нерешительность, он быстро добавил:

— Многие, конечно, приходят в «Симпсонз» ради ростбифа или жареного седла барашка с овощами к желе из красной смородины. Не так ли, Сомс?

— Совершенно верно, сэр. Но, осмелюсь заметить, мисс, для праздничного ужина я не стал бы заказывать традиционное блюдо. О, оно восхитительно, не сомневайтесь! — Официант поспешно огляделся и, убедившись, что метрдотеля поблизости нет, продолжил: — Однако это блюдо не для праздника.

— Спасибо за поддержку, Сомс. — Питер Хендон засмеялся.

Юнис глубоко вздохнула.

— Тогда, думаю, ростбиф, — решила она.

— Отлично, мисс. Еще овощи и салат, конечно. Не хотите ли начать с супа?

— Да, было бы хорошо. Если можно, ячменный.

— Ясно, мисс. А вы, сэр?

— То же самое, Сомс. Да, и вина к мясу. Хорошего австралийского бургундского, если у вас есть.

— Я… я никогда… — начала взволнованно Юнис, но, тут же осознав чудовищность такого признания в подобном ресторане, смущенно замолчала.

— Оно совсем не пьянит, — весело проинформировал ее Питер Хендон, — и лишь поможет оценить по достоинству те великолепные блюда, что Сомс нам скоро принесет. Хорошо?

Официант почтительно склонил голову:

— Я не смог бы сказать лучше, сэр. — Он взял у них меню, степенно поблагодарил и удалился с величественным видом.

Питер Хендон, словно развлекаясь, пристально разглядывал девушку. Затем отодвинул на край стола книгу об Оливере Кромвеле и сказал:

— Знаете, я ужасно невоспитанный человек — даже не спросил, как ваша фамилия.

— Портер. И я ее ненавижу. Когда я была еще ребенком, мне постоянно дарили кружки.

Юнис скорчила уморительную гримаску, и Питер Хендон, наклонившись вперед, засмеялся. Он зашел в магазин миссис Мэдден, поддавшись порыву, после разговора с Лоренсом Армистидом и увидел там совершенно очаровательную девушку. Совсем еще юная и наивная, но с поразительным интеллектом и компетентностью в своем деле и восторженно увлеченная книгами, она оказалась к тому же очень приятным и занимательным собеседником. По крайней мере, она могла поддерживать разговор более двух минут. Шесть месяцев назад он сопровождал на обед молодую леди, дочь Мод Гренадж — жеманную Филлис, — и до сих пор с содроганием вспоминает об этом. Леди Мод — старинная и добрая подруга его шефа, Фрэнка Ласситера, главы юридической фирмы, где Питер работал, и свидание с ее дочерью было своего рода неизбежностью. Но после леди Мод лукаво заметила, что он произвел на Филлис глубокое впечатление, и в том, как она об этом говорила, просматривалось хитрое сватовство. Ему самому, однако, Филлис Гренадж надоела до смерти после первых же нескольких минут.

Приглашая Юнис на ужин, Питер рассчитывал всего лишь на забавный эксперимент. Но в сей момент он уже не думал, что с ней будет так же, как и с Филлис Гренадж. Он не знал, что за жизнь у этой девушки, но она казалась чуткой, застенчивой и одаренной богатым воображением. Робость часто является отличительным признаком этого — и еще одиночества. Он часто и сам в юности томился одиночеством, не будучи уверенным в своих силах и не зная, одобряют ли его поступки друзья, интеллектуалы, погруженные в науку. И тогда, и позднее, в первые годы юридической практики, у него как-то не хватало времени на устройство личной жизни. Многие его товарищи по Оксфорду были уже женаты. Однако, если бы не эти тридцать тысяч, которые дали бы ему уверенность в будущем и возможность открыть свою практику, Питер все равно не стал бы даже обсуждать совет Армистида. Что вообще заставило его отца включить в завещание этот глупый пункт, по которому сын с женой обязательно должен был приехать после свадьбы в этот ужасный старый дом, если хочет получить свое наследство? Он не мог этого понять, потому что очень редко видел отца после того, как был отправлен в школу, и общался с ним все это время в основном через письма.

Но даже из писем Питер понял, что отец по какой-то причине превратил себя в совершенного затворника. Однако они ничего не говорили о том, во что верил отец и чем дорожил в своей жизни. Деньги на обучение и довольно скудные средства на карманные расходы Питеру всегда выдавал Армистид, бывший и тогда отцовским поверенным. Эти средства были очень ограниченными, и он не мог пускать пыль в глаза, как это многие делали в Оксфорде, наслаждаться хорошими винами и время от времени развлекаться в компании доступных женщин. Но Питера и не тянуло к такой жизни. Он получал удовольствие от учебы, усердно готовил себя к карьере барристера, принимал активное участие в оксфордских дебатах, приятно возбуждаясь, когда ему удавалось логикой и ораторским искусством удерживать внимание аудитории. Все его друзья слыли интеллектуалами, и среди них не было ни одной женщины. Возможно, Лаура Меркади стала причиной подозрительности Питера к прекрасному полу, хотя на первый взгляд было странно, что он хранил с десятилетнего возраста, целых двадцать лет, враждебность к красивой гувернантке только потому, что она вызывала у него недоверие и он, с детской интуицией, чувствовал ее скрытую ненависть к себе.

Питер с трудом оторвался от неприятных мыслей, вспомнив, что нужно уделить внимание очаровательной девушке, сидевшей напротив. Официант уже поставил перед ними прекрасно сервированные блюда и теперь открывал бутылку вина. Он налил немного вина в бокал Питера и подождал, пока тот попробует его. Питер пригубил, с улыбкой взглянул на Юнис и сказал официанту:

— Очень хорошее, Сомс.

— Спасибо, сэр. — Сомс просветлел, как будто собственноручно разливал вино по бутылкам и сейчас сдержанно принимал похвалы его качеству. Он наполнил бокал Юнис, затем Питера Хендона. — Надеюсь, вы оба будете довольны нашей едой, мисс… сэр… — важно добавил он и удалился.

— Старый Сомс очень оригинальный человек, — заметил Питер. — По-моему, он начинал здесь еще мальчишкой. Это означает почти шестьдесят лет службы на одном месте.

— Это замечательно!

— Да, я тоже так думаю. Верность и стойкость являются, к сожалению, устаревшими достоинствами. Кажется, они уже исчезли во всей Европе. Может быть, я и привел вас сегодня сюда, в «Симпсонз», потому что старина Сомс напоминает мне, что они все еще существуют. Делать хорошо одно дело целых шестьдесят лет! — Питер восхищенно покачал головой. — Многие ли из нас смогут сказать о себе такое?

— Сомс… Его, вероятно, назвали в честь Сомса Форсайта из «Саги» Голсуорси, — предположила Юнис, начиная сражаться с ростбифом.

Их официант вкатил серебряный сервировочный столик, на котором лежал внушительный кусок превосходно приготовленного мяса, и церемонно разрезал ростбиф на порции. Питер уговорил Юнис взять несколько кусков, за что теперь она была ему благодарна — мясо оказалось просто великолепным.

— Вряд ли, — возразил Питер, — потому что роман, познакомивший мир с этим стойким характером, вышел в 1922 году, пятьдесят лет назад, а Сомсу уже далеко за шестьдесят. Нет, это хорошее, старое английское имя, довольно распространенное в девятнадцатом веке. Но я уверен, — закончил он со смехом, — наш Сомс считает, что Голсуорси позаимствовал имя у него.