Любовь по объявлению - Ольга Мариуц Страница 11

Первое письмо пришло через неделю. Голубой ящик, сжалившись над Ксенией, выдал ей один тонкий конверт.

Мужчину, откликнувшегося на ее объявление, звали Алексеем. Женат он никогда не был, судя по письму, по причине все той же рассеянности в житейских делах, о которой упоминала в своем объявлении и Ксения. Алексей был учителем музыки по классу фортепиано, педагогом пригородной школы-интерната. Первая половина его письма была о музыке, вторая — об еще одном увлечении — рыбалке. Чем еще заниматься холостому мужчине? Прочтя его послание, Ксения поняла, что рыбалка, в сущности, была для Алексея той же музыкой. И раннее, только что зародившееся утро, и желтые распускающиеся кувшинки на воде…

Они обменялись двумя-тремя письмами, и Ксения уже предчувствовала, как утрет Александру нос со всеми его высосанными из пальца «теориями» о невозможности сосуществования в семье двух творческих людей. Но Александру о своих соображениях она на всякий случай не сообщила. Даже для предварительных выводов необходима была личная встреча.

В одну из ближайших суббот, в оговоренное время, Ксения притаилась напротив остановки автобусов в маленьком кафе с прозрачной витриной. Чтобы не привлекать к себе особого внимания, она заказала сок. Ксения допивала уже третий стакан экзотического ананасового и внимательно изучала ЕГО.

Он стоял неподалеку от автобусной остановки, между окрашенным в серо-зеленый крокодиловый цвет киоском и ощетинившимся остатками облупившейся краски мусорным баком. Бак привлекал крупных, красивых зеленых мух. Несколько изумрудных красавиц временами перекидывались на его авоську, из которой чуть ли не до земли свисал мощный, мокро блестящий хвост живой рыбины, и он спокойно отгонял их. Ксения ревниво наблюдала, с каким интересом вскидывает он голову вслед проходящим женщинам, и жалела, что не послала вместе с письмом фотографию. В конце концов она решила выждать еще пять минут (чтобы не показалось, что слишком торопилась на свидание) и выходить.

В этот момент он подобрался и двинулся за высокой, выкрашенной в тревожный красноватый цвет женщиной. Ксения со всех ног бросилась к выходу. Посетители с немым удивлением посмотрели ей вслед.

Остановившись на пороге кафе, Ксения видела, как он объяснял что-то высокой женщине, улыбался, показывая на свою необыкновенную рыбину. Слов слышно не было, но женщина так резво мотала головой из стороны в сторону, что волосы захлестывали ей щеки.

Он вернулся на свой боевой пост и снова стал усиленно вглядываться в проходящих женщин. Ксения решилась. Она подошла к нему и встала рядом.

И тут случилось то, чего она никак не могла ожидать. Он скользнул равнодушным взглядом по ее прическе (полтора часа в парикмахерской), нарядному костюмчику, новой сумочке, купленной вчера к случаю за сумасшедшие деньги, и отвернулся.

«Не понравилась!» Пока Ксения приходила в себя, он опять подобрался и окликнул красивую женщину с густой сединой в прическе:

— Мадам…

«Мадам» не услышала, а Ксения сразу возненавидела ее красивое лицо. Чтобы не дать Ему пойти за этой женщиной, плохо соображая, что делает, Ксения сделала еще шаг и очутилась прямо перед ним, лицом к лицу.

Он с удивлением посмотрел на нее, а Ксения, к ужасу своему, почувствовала, что губы ее растягиваются в глупейшую улыбочку, но, как ни старалась, ничего не могла поделать с этой резиновой гримасой. И когда он, наконец-то начав что-то понимать, посмотрел на нее добрыми-добрыми глазами и улыбнулся широко, открыто, ласково, она почувствовала облегчение и такую благодарность к нему, на которую только была способна.

И потом, когда они начали говорить, она все время была ему благодарна. Алик (он сразу сказал, что она может называть его так) вел себя просто и тактично. Он понимал, что для нее, женщины, упоминание об объявлении было бы неприятно, а потому не вспоминал ни о газете, ни о письмах. Все выглядело так, будто они случайно встретились на остановке. Больше говорил Алик. Он увлекался еще и современной музыкой и обладал массой информации. Казалось, он знал все о современных группах, и через полчаса Ксения могла бы толково объяснить разницу между хард-роком и поп-артом.

Разговаривая, они прошли несколько улиц и очутились у дома, где жила Ксения.

— Здесь я живу, — сказала она и опустила глаза.

Это была одна из самых сложных проблем, которую она так и не смогла решить самостоятельно: прилично ли сразу пригласить его в дом, где она, преодолев-таки «рассеянность в домашних делах», приготовила царский ужин для двоих, или вначале следует прогуляться, например, в парке?

И Ксения опять была благодарна Алику за то, что, выслушав ее робкий лепет, он с удивительной простотой взял ее под руку и свернул к подъезду…

Утром Ксения, повернув голову набок, долго рассматривала его тонкое удлиненное лицо с изящными чертами, нежное углубление виска с маленькой беспокойной венкой и темно-коричневое, с неровными краями, родимое пятнышко на шее повыше ключицы…

Наверное, от этого ее пристального взгляда он заворочался, смешно поморщился и отвернулся к стене. Ксения осторожно вынула руку из-под одеяла, погладила ладонью воздух над его крепким загорелым плечом и с радостью, грозившей прорваться мучительно счастливыми слезами, ощутила густое тепло его сонного тела. Она полежала еще минутку и, стараясь придать своим движениям воздушность, поднялась. Поглядывая на его спину из-за дверцы шкафа, надела свой лучший халатик веселенькой весенней расцветки и выскользнула из спальни.

Рыбу она вчера сунула в холодильник. Сейчас, подвязавшись новым клетчатым фартучком с кокетливым цветочком на кармашке, она принялась ее чистить. Когда масло затуманилось сизым дымком и крупные куски рыбы были уложены на сковороде, в дверь позвонили. Ксения убавила огонь и, пришлепывая тапочкой с пушистым красным помпоном, побежала открывать.

На пороге стоял мужчина в светлом сером костюме с букетом оранжевых лилий и серьезно смотрел ей прямо в глаза.

— Это вы! — сказал он Ксении уверенно.

Она в растерянности кивнула, но все же спросила:

— Вы ко мне?

— К вам.

Мужчина переступил с ноги на ногу и, вспомнив о цветах, протянул Ксении. Ксения взяла букет, а мужчина вдруг стал извиняться.

— Вы вчера, наверное, бог знает что подумали, — сказал он, не зная, куда девать освобожденные руки. — А я не смог, у нас неожиданно перенесли смотр. Мальчишки мои так готовились… А сегодня я на первом автобусе…

— Вы к кому? — спросила Ксения, почуяв неладное. Это были те несколько секунд, когда она могла еще на что-то надеяться.

— Я — Алексей.

Ксения надеяться перестала, но молчать продолжала. Потом, пытаясь освоить непонимающий вид, спросила:

— Ну и что? Мужчина забеспокоился:

— Это дом двадцать восемь?

— Двадцать восемь, — подумав, подтвердила Ксения.

— Квартира восемнадцать? На двери был номерок.