Всего одна ночь - Анатолий Охотин Страница 11

— Слушай, детка, — панибратски обратился он к Элис, — может, ты представишь меня своему приятелю? — Старик с вожделением поглядывал на отличный французский коньяк.

Девушка запоздало спохватилась и повернулась к Антону, уже начавшему сердиться:

— Энтони, это Фрэнк, америкен бой.

Качалин без удовольствия пожал крупную ладонь американца.

— Антон Качалин, рашен парень.

Фрэнк и Элис переглянулись, осмысливая игру слов, и весело рассмеялись. Элис, торопясь разрядить возникшую неловкость, сказала:

— Фрэнк — мой давний знакомый. Он тоже журналист, только газетчик.

— Ненавижу эти ваши электронные штучки, — признался старик.

— У Фрэнка устрашающий вид, но ты, Энтони, его не бойся, он славный малый. Воевал во Вьетнаме, был в плену у вьетконговцев, дважды бежал. В его теле больше дырок, чем в дуршлаге. К тому же он пьет без меры, а в пылу бывает горяч, несдержан, поэтому его бросили все его четыре жены.

— Очень приятно познакомиться с таким асом, — без энтузиазма произнес Качалин, мысленно проклиная старика за неожиданное вмешательство. Ему не терпелось получить от Элис ответ на вопрос, мучивший его весь день. Что она скажет? Приблизит или оттолкнет его?

— Почему, детка, четыре жены? — громко запротестовал Фрэнк. — Ушли от меня только три, а от четвертой, Марго, я сам еле ноги унес. Она собиралась гильотинировать меня кухонным ножом.

— О Боже! — воскликнула Элис. — Бедный Фрэнк, ну и досталось же тебе!

— Пустое, детка. Все уже в прошлом. Скоро старине Фрэнку на покой.

— Как тебе не стыдно! Ты совсем недурно выглядишь. Выйдешь на пенсию, станешь навещать внуков. У тебя есть внуки, Фрэнк?

— Не знаю, детка. Но дети были. Два сына и три девочки. Впрочем, вряд ли они меня считают отцом, жены держали детей подальше от моего дурного влияния. Эти наседки больше чумы боялись моего появления, считали, что дети, увидев отца в таком виде, тоже станут пропойцами. Я ломал ребра, разбивал морды новым мужьям своих бывших жен и уходил с печалью в сердце.

— И тебя ни разу не посадили?

— А что толку сажать меня в клетку? Разве меня там удержишь? — Фрэнк поглядел на пустой бокал. — Что-то в горле пересохло…

«Если этот тип не уйдет, — злился Антон, — считай, вечер пропал. Черт бы побрал этого Фрэнка, мог бы наливаться спиртным и в другом месте».

Качалин наполнил бокал и подвинул ближе к старику. Тот осушил его залпом, крякнул от удовольствия и достал дешевую сигару, откусил и выплюнул на пол кончик, прикурил от зажигалки. «Похоже, этот Фрэнк не привык церемониться, — все больше раздражался Антон. — Для него просто не существует окружающих, поступает так, как ему удобно.»

Фрэнк заметно захмелел, теперь его только бульдозером можно было сковырнуть со стула. Антону даже выпивка не помогла, сидел как деревянный, жалел пропавший вечер, безнадежно испорченный явившимся неизвестно откуда Фрэнком.

Элис заметила муки Антона и наклонилась к старому знакомому.

— Знаешь, Фрэнк, мы пришли отдохнуть. И хотели бы посидеть вдвоем.

— Ты обиделась, детка? — встрепенулся тот. — Ладно, я уже ухожу. — Он поднялся и напутствовал Антона: — Прошу тебя, парень, не обижай ее. Считай, тебе крепко повезло, что Фрэнк — старая развалина, а то бы пьяница никому не позволил ласкать свою пташку. — Он помахал сигарой и направился в бар, чтобы добрать недостающие градусы.

Элис, проводив Фрэнка печальной улыбкой, как близкого, но невезучего родственника, сказала, словно оправдываясь:

— Он неплохой парень, но иногда бывает чересчур назойлив.

— Я это заметил, — согласился Антон. — Давай оставим Фрэнка на поруки его ангела-хранителя, а сами выпьем немного шампанского. Ты не против?

— Конечно, Энтони.

— Вот и отлично.

Они сдвинули фужеры, Элис пригубила янтарный напиток, пристально глядя на улыбающегося Антона.

— Я хочу, чтобы ты всегда был таким, — тихо произнесла она.

Он пожал плечами.

— А что ты углядела во мне такое, с чем не хотела бы расставаться?

— Мне кажется, ты настоящий мужчина. С тобой спокойно, надежно…

— Не знаю, гожусь ли я для отведенной тобой роли… — Он усмехнулся. — Но все равно, спасибо за откровенность. Меня очень тронули твои слова.

Антон слегка сжал ее руку.

— Только не пытайся усыпить мою бдительность, — предупредила Элис. — Учти, Энтони, доступной я никогда не была. И не стану. Пойду с мужчиной лишь в том случае, если выберу его сама.

Антон, поглаживая ее руку, уточнил:

— Меня, надо полагать, ты еще не выбрала, раз предупреждаешь.

— У меня есть принцип, Энтони: все, чего добивается человек, должно приходить к нему через мозоли, преодоление. Иначе цена достижения будет мизерной.

— Знаешь, Элис, — задумчиво проговорил Антон, — мне кажется, наша встреча не случайна.

— Вот как? — поразилась девушка.

— Она предопределена.

— Кем же?

— Наверное, свыше.

Он продолжал ласково гладить ее руку. Элис в смятении подумала, что своими пальцами он ощущает беспокойный ток ее крови. Его прикосновения были нежными, призывными, многообещающими. Сердце сладко замирало в груди. Никогда с ней не было ничего подобного.

А вечер между тем продолжался. Посетителей в зале прибавилось, громче зазвучали музыка, голоса, смех. Лишь Антон и Элис, будто отгороженные незримой стеной от шума и суеты, молча сидели у окна и улыбались друг другу.