Как ты прекрасна! - Элфин Глейд Страница 11

Зато недоуменно морщился, припоминая, как остро отреагировал на ее близость. У него уже давно не было ни с кем серьезных отношений, может быть слишком давно. Что же касается этой девочки, Уинетт, ей, можно сказать, даже повезло. Хотя она в это, вероятно, не поверила бы, но он действовал исключительно в ее интересах.

Даниел вспоминал выражение ее лица, когда поцеловал ее, вспоминал, как ласкал ее… Но тут же приказывал себе остановиться. В жизни есть такие пути, по которым разумнее вовсе не хаживать, потому что они ведут в никуда… Или, может, в места, намного более опасные, чем можно себе представить?

Это был один из тех вопросов, на которые он предпочитал не отвечать…

Где-то далеко залаяла собака, и Дорни мгновенно вскочил и прислушался. Гвендолин вздрогнула и вернулась мыслями в настоящее. Она зябко повела плечами, растирая холодные руки онемевшими пальцами.

Даже сейчас, спустя пять лет, Гвендолин по-прежнему не могла отделаться от ощущения леденящего душу ужаса, испытанного ею в тот момент, когда она поняла, что незнакомец, которого Юджин назвал Большим Хартом, лишил ее невинности, а она абсолютно ничего об этом не может вспомнить.

Стыд, боль — вот ее удел на весь срок жизни, отпущенный ей на земле. Никогда больше она не пользовалась макияжем, проклятое платье было выброшено, ненавистная «химия» сошла с волос, но ничто не могло избавить ее от чувства вины и гадливого отвращения к самой себе.

Именно поэтому Гвендолин старалась держаться в тени, твердо придерживаясь рамок поведения, которые для себя установила, бывая преимущественно в обществе подруг. Хотя и в женской компании разговор порой касался секса. Подруги отпускали довольно смелые, а иногда и просто неприличные, хотя и забавные замечания о своих партнерах, и тогда Гвендолин невольно краснела.

Именно поэтому она встречалась с Оскаром. Того, слава Богу, совершенно не интересовал секс, и он даже не пытался заговаривать на эту тему.

Но иногда Гвендолин просыпалась среди ночи и думала о том, в чем отказывала себе, ведя подобную жизнь. Но сразу же вспоминала роковую ночь и приходила в ужас от мысли, что самые сокровенные, интимные отношения, которые только могут быть у мужчины и женщины, не оставили в ее памяти никакого следа. Этого было более чем достаточно, чтобы напомнить: эта область жизни закрыта для нее.

Гвендолин много раз твердила себе, что совершила то, что ежедневно совершают десятки глупеньких девушек. И наверное, другие смогли бы понять ее, но она не в силах была простить себя. Хотя ей было прекрасно известно, что такое отношение к собственному «я» грозит всяческими пренеприятными последствиями, ведет к самоуничтожению, что самым разумным выходом для нее было бы обратиться за консультацией к психологу, который помог бы ей забыть о прошлом, Гвендолин упрямо отказывалась даже в мыслях избавить себя от добровольного наказания.

Тогда, пять лет назад, она впервые с горечью подумала, что жизнь была бы намного спокойнее, если бы ее и дальше считали скучной, занудной и бесполой особой. Ведь никто не посмел бы шептаться за ее спиной и высказывать оскорбительные предположения. Но негодяй Юджин успел рассказать практически всем, кто работал в их фирме, о неслыханном поведении скромницы Гвендолин.

Она содрогнулась, и Дорни, словно чувствуя, что хозяйке нужна поддержка, уткнулся в ее руку холодным мокрым носом. Гвендолин улыбнулась собаке слабой страдальческой улыбкой.

— Ну, Дорни, скажи, что же мне теперь делать? — прошептала она, опускаясь на колени и обнимая лабрадора за шею. — Что будет, если он вдруг узнает меня? Если поймет, что…

Нет, он ни за что не узнает меня, возразила себе Гвендолин. Если этого не случилось в момент их встречи — значит, на сей счет можно не волноваться. В конце концов он мог просто забыть о ее существовании.

Но что делать, если он все еще помнит?.. Неужели снова бросить работу и уехать из городка, убежать, скрыться, поступить так же, как в тот раз? Но как все, кого преследуют, Гвендолин давным-давно поняла, что пытаться спастись бегством — значит привлекать к себе внимание. Выходит, единственный выход для нее — это затаиться, постараться стать незаметной.

Действительно, если сейчас она подаст заявление об уходе, друзья, родственники — да все кому не лень — начнут гадать и строить предположения на ее счет. Родители забеспокоятся и непременно захотят узнать, что происходит.

Конечно, она могла бы выдать им замечательное объяснение под названием «несходство характеров», заявить, что не может ужиться с новым шефом. Однако нигде поблизости не найти ей интересной работы по специальности, а начинать по второму разу карьеру не хотелось. Совсем не хотелось.

Все-таки сейчас она находится в относительной безопасности. Просто нужно стараться держать себя в руках, сохранять ясную голову, и, если она не выдаст себя, совершив какую-нибудь глупость, все будет в полном порядке.

Сегодня, например, во время представления сотрудников новому владельцу компании Хартли пару раз внимательно посмотрел на нее, когда Чарлз Конрад похвалил ее за усердную работу и профессионализм. Однако это был жесткий, оценивающий взгляд хозяина на подчиненную. Мужчина смотрит на женщину совсем не так. С другой стороны, ей ведь и не хочется, чтобы он смотрел на нее по-другому! В конце концов, теперешняя Гвендолин очень отличается от той Уинетт, с которой мимоходом познакомился Даниел Хартли…

Дорни принялся поскуливать и нетерпеливо переступать на своих массивных мягких лапах. Это был намек на то, что они достаточно долго простояли, дожидаясь неизвестно чего. Давно уже пора опомниться и возвращаться домой.

— Ну как, хорошо прогулялась? — бодро спросила мама, открывая им дверь. — Отец только что пришел, так что сейчас будем ужинать. Да, кстати, звонила Вероника. Просила напомнить, что ты приглашена к ней на обед на следующей неделе.

Вероника была одной из самых близких подруг Гвендолин. Майкл, ее муж, только-только открыл собственную адвокатскую контору. У них было двое маленьких детей, и Вероника помимо того, что заботилась о них и вела хозяйство, помогала мужу разбирать бумаги и вести картотеку дел.

Это был удачный брак, и оба говорили, что очень счастливы. Гвендолин всегда с удовольствием ходила к ним в гости, хотя иногда, видя, как они любят друг друга, испытывала легкую зависть…

За ужином отец поинтересовался, что она думает о новом владельце студии.

Сердце Гвендолин бешено забилось. Она уставилась в тарелку, боясь, что если посмотрит на отца, то обуревающие чувства выдадут ее с головой.

Вот уже и начинается: ложь, недомолвки, постоянные опасения.

— Кажется, он профессионал. И хорошо разбирается в кинорекламе, — осторожно произнесла она.

— Да, судя по тому, что я о нем слышал, он не упускает возможности заняться выгодным делом. Теперь, когда он встал во главе вашей компании, она будет стремительно набирать обороты. Интересно, он сам будет управлять или…