Живи и люби! - Долли Нельсон Страница 11

Нет, на самом деле она знала целую кучу вещей. Но, увы, умения обращаться с деньгами клиентов, подшивать квитанции для налоговой службы и вставлять наконечник в гнездо бензобака от менеджеров по туризму никто не требовал.

Преподавательница профессионального этикета — в программе курсов этот предмет занимал ведущее место — дала ей несколько частных уроков, обучая использованию косметики, умению одеваться и делать прически. Эти уроки полностью изменили жизнь Сигрид… нет, сначала они полностью изменили ее самооценку.

Просто поразительно, что могут сделать с женским лицом пинцет, карандаш для глаз, немного тональной пудры и блестки! Посмотрев в зеркало, Сигрид чуть не ахнула: она впервые в жизни почувствовала себя хорошенькой.

Вспомнив реакцию одного очень симпатичного мужчины, она улыбнулась. После одного такого урока на курсы пришел брат преподавательницы и при виде Сигрид просто остолбенел. А потом пошел за ней и пригласил вместе выпить кофе.

Конечно, она отклонила приглашение. Было бы глупо завязывать серьезные отношения с мужчиной накануне того периода жизни, когда появляется возможность обрести наконец то, о чем мечтала: увидеть мир и получить новый жизненный опыт. Но та минута навсегда изменила мнение Сигрид о самой себе. Точнее, о том, какое впечатление она хотела бы производить на окружающих.

Сигрид не хотела быть простушкой, на которую никто не обращает внимания. Может быть, она необразованная в буквальном смысле этого слова. И даже не слишком умная. Но зато умеет сделать так, чтобы ее считали светской леди не только в Туресунне или Шиене, но даже в самом Париже.

Тенгвальд это заметил. Впрочем, Тенгвальд замечал все.

Ее потянуло к нему с первого взгляда. У Тенгвальда были потрясающие зеленые глаза и пышные черные волосы. А его улыбка наверняка подействовала бы на любую женщину.

И все же Сигрид не приходило в голову, что эта тяга может быть взаимной. Она была уверена, что от нее потребуется только одно: держать в узде собственные чувства. Но в этом, похоже, она ошиблась.

Когда в тот вечер они с Тенгвальдом оказались на кухне, с ними обоими произошло что-то непостижимое. Сначала Сигрид ничего не замечала. Когда он говорил о том, что обожает свою мать, у него сияли глаза. Но при упоминании об отце выражение лица Тенгвальда изменилось. Что это, горечь? Он быстро сменил тему, но Сигрид была заинтригована. Что могло вызвать трения между Тенгвальдом и его отцом?

Однако вскоре ее отвлекло ощущение того, что в воздухе накапливается электричество. Сигрид и присниться не могло, что между ней и Тенгвальдом может возникнуть что-то вроде вольтовой дуги. Но это произошло.

Когда он прикоснулся к ее лицу. Сигрид чуть не упала в обморок. Казалось, перед ней разверзлась пропасть. Она полностью лишилась способности говорить и связно мыслить. Но сердце работало исправно, а тело… тело обдало таким жаром, словно его охватили языки пламени.

К счастью, она сумела вывести себя из этого состояния, овладеть собой и сказать Тенгвальду правду. Ей нет дела до того, почему воздух между ними шипит и потрескивает.

— Сигрид!

Она вздрогнула, поняв по тону Лотты, что девочка окликнула ее уже не в первый раз.

— Ты в порядке? — спросила малышка.

Сигрид кивнула.

— Что ты делаешь?

Не желая признаваться, что она мечтает о дяде Тенгвальде, Сигрид тут же сочинила экспромт.

— Я смотрю на красивых леди в журнале.

Девочка подошла ближе, посмотрела на фотомодель, рекламировавшую губную помаду для лета, и равнодушно пожала плечами.

— Ты в тысячу раз красивее ее.

Эти слова согрели Сигрид душу.

— Спасибо, милая. Рада слышать.

— Это тебе, — сказала Лотта и протянула ей желтый одуванчик.

Сигрид взяла цветок и улыбнулась в ответ.

— Какой красивый… Ты у меня просто лапочка.

— Я буду скучать по тебе.

— А я по тебе, моя радость.

Тут Ловиса, обнаружившая муравейник, позвала сестру, и Лотта убежала. Следя за двойняшками издали, Сигрид поняла, что за эту неделю очень привязалась к ним.

Ее взгляд упал на журнал, лежавший у нее на коленях. «Ты в тысячу раз красивее ее». Эхо слов Лотты звучало у нее в ушах. Сигрид была не настолько глупа, чтобы поверить пристрастному мнению ребенка. Но это невинное утверждение все же заставило ее задуматься.

Все, что помогало ей выглядеть компетентной и уверенной в себе — внешность, манеры, умение высоко держать голову, — быстро окупилось. Сигрид нравилось выглядеть человеком, которым она на самом деле вовсе не была. Эта маска придавала ей спокойствие. Но теперь та же самая маска, с помощью которой она решила добиться уважения других людей, грозила ей неисчислимыми бедами.

Сигрид не хотела, чтобы Тенгвальда влекло к ней.

Да, она не могла отвести от него глаз, но знала, что может держать в узде свои эмоции. На этом были построены все ее надежды и мечты. Однако она сильно сомневалась, что сможет держать в узде такого человека, как Тенгвальд.

Взаимная тяга, которую они ощутили в тот вечер, могла превратиться в очень серьезную проблему. Сигрид не желала вступать в прочную связь, которая помешала бы осуществлению ее многочисленных планов. *

Кроме того, видимость, которую она создавала, не имела ничего общего с ее подлинной сущностью. Это была всего лишь маска, которой она пользовалась, чтобы выглядеть профессионалом.

Сигрид подняла взгляд, посмотрела на голубую бухту и слегка успокоилась.

Может быть, ей следует перестать строить из себя красавицу, маску которой она надела, пытаясь привлечь к себе внимание? Следует стать прежней Сигрид, простой и безыскусной? В той Сигрид, девушке из захолустного Туресунна, Тенгвальд Ларсен не нашел бы ничего привлекательного.

Нет, она все-таки не очень-то хотела расставаться с привычной внешностью. Ей нравилось выглядеть и чувствовать себя уверенно. Но… ничего не поделаешь. Придется носить прически попроще, перестать пользоваться румянами, основой и тенями для век. Тогда Тенгвальд на нее и не посмотрит.

Сигрид чуть не расхохоталась. Большинство женщин думает только о том, чтобы стать красивее, чем они есть. Она тоже мечтала об этом. Но здесь она испытывает желание смыть косметику и сделаться как можно менее привлекательной для представителей противоположного пола. Точнее, для Тенгвальда Ларсена.

— Чему вы улыбаетесь?

Сигрид подняла глаза. При виде Тенгвальда в белой рубашке-поло и шортах оливкового цвета она испытала чувство, которое испытывать не следовало. Чтобы справиться с ним, пришлось сделать неимоверное усилие.

— Так, ничему, — деланно небрежным тоном ответила она. — Просто подумала о том, что мне предстоит сегодня.

Его зеленые глаза горели. Сигрид хотелось думать, что это оптический обман, вызванный ярким утренним светом. Однако в глубине души она подозревала, что в глазах Тенгвальда теплится интерес. Интерес к ней.