Мой дорогой герцог - Констанс Холл Страница 11

Мак-Грегор, словно прочитав его мысли, вернулся к дому и закрыл дверь. Грейсон тронул свою лошадь с места, и Эдвард быстро надвинул капюшон на лицо. Сжимая поводья, он с нетерпением ждал конюха и девушку. Он видел, что Грейсон обнял Келси за талию, а край ее ночной сорочки касается его штанов. Эдвард дернул поводья. Кинжал тряхнул головой и фыркнул от неожиданного рывка. Когда Грейсон подъехал к нему, Эдвард спрыгнул на землю.

– Она поедет со мной.

Грейсон вздрогнул, услышав, каким тоном он это произнес.

– Да, конечно, ваша светлость. – Он кивнул и обратился к Келси: – Сейчас, мисс, я помогу вам пересесть.

– Я лучше поеду с тобой.

Эдвард потерял терпение и рванул поводья. Кинжал взвился на дыбы. Келси вскрикнула, когда герцог схватил ее и посадил впереди себя. Кинжал едва не задел копытами лошадь Грейсона. Кобыла шарахнулась в сторону.

– Езжай вперед, мы найдем дорогу, – сказал Эдвард конюху.

С жалостью взглянув на Келси, Грейсон пришпорил лошадь и, не оглядываясь, поскакал в направлении замка.

– Сумасшедший, – процедила Келси сквозь зубы, – вы его чуть не убили!

– Его жизнь не была в опасности, – сказал Эдвард, едва сдерживая ярость. – Но не ручаюсь за твою, если попытаешься сражаться со мной.

Келси хотела повернуться и посмотреть на его лицо, но он пустил коня галопом. Она откинулась и прижалась спиной к его груди.

– Отвезите меня домой! – прокричала она сквозь стук копыт жеребца. – Я не буду расписывать вашу проклятую стену.

Он склонился к пей так, что его губы почти касались ее уха.

– У нас договор. – Он почувствовал, как дрожь прошла по ее телу, прежде чем она отдернула голову подальше от его губ. Он безжалостно улыбнулся. – У меня есть контракт, подписанный твоим отцом. Ты возвращаешься со мной или предпочитаешь, чтобы твой отец посидел немного в тюрьме, как следует из статьи контракта?

– Я вас ненавижу!

– Меня это не волнует! – Он засмеялся.

– Зачем вы приехали за мной? Оставались бы со своей шлюхой!

– Если бы ты следовала правилам, ничего бы не произошло.

Она промолчала.

– Так вот, я, – продолжал он, – как наниматель, отвечаю за тебя. Знай я, что ты убежала к своему любовнику, не стал бы искать тебя по всей округе.

– Вас не касается, к кому я хожу и что делаю. – Она почувствовала, как его пальцы впиваются в ее кожу, и хлопнула его по руке. – Не стоит так крепко меня держать!

Он отпустил руку. Она судорожно вдохнула воздух и тут же потеряла равновесие. Он схватил ее, чтобы не дать упасть с лошади, и она буквально впечаталась спиной ему в грудь. И вся напряглась, пытаясь отодвинуться от него. Но тут небо прорезала молния, и она замерла. Грянул гром. Хлынул ливень.

Эдвард почувствовал, как она прижалась к его груди. Одеяло сползло с одного плеча. Он натянул его и поплотнее закутал ее. Келси расслабилась. Эдвард вымок до нитки, но не обращал на это внимания. Его мысли были заняты Келси. Он ощущал ее теплые податливые бедра, мягкость ее волос, развевающихся от ветра. Его тело реагировало на ее женственность, и он ничего не мог с этим поделать.

Когда они подъехали к конюшням Стиллмора, гроза закончилась и опустился туман. Но страсть в душе Эдварда не утихала. У него было так туго в паху, что, спускаясь с коня, он почувствовал боль. Он бросил поводья Грейсону.

– Проследи, чтобы Кинжал был в тепле, – резко сказал Эдвард.

– Непременно, ваша светлость.

В обычной ситуации Эдвард остановился бы и поговорил с конюхом. Ему нравился этот юноша, но сейчас он даже не дождался ответа Грейсона. Он снял Келси с коня, не обращая внимания на ее удивленный возглас, и направился к входу для слуг.

– Я не могу идти, – сердито сказала Келси.

– Можешь, только у тебя нет обуви и ноги в грязи. Она не ответила, скрестила руки на груди и отвернулась. Она хотела, чтобы он отнес ее в дом на руках.

Она была легкой как пушинка. Сквозь тонкую, влажную сорочку он ощущал тепло ее тела.

– Спасибо, можете опустить меня, – вежливо, даже мягко, сказала Келси.

– Конечно, – ответил он, и только сейчас обнаружил, что стоит в бальной зале перед ее дверью.

Опуская ее на пол, он не удержался и позволил ее влажному телу скользнуть по его телу. Это было опасно, но он не думал, что настолько опасно, пока ее бедро не скользнуло вдоль его живота вниз. Ее пальцы коснулись его спины, бедра двинулись еще ниже, прижавшись к его напряженному естеству, и скользнули вдоль всей его длины. Он тихо застонал.

– Извините, я сделала вам больно? – Голос ее дрогнул. Он усмехнулся и, прикоснувшись губами к ее лбу, прошептал:

– Да, если удовольствие может причинить боль. – Он опустил ее на пол, но еще держал за талию.

– Удовольствие? Что вы имеете в виду? – Она попыталась высвободиться, но он сильнее сжал руки вокруг ее талии, такой тонкой, что он, наверное, смог бы обхватить ее пальцами.

Он привлек ее к себе.

– Ты говоришь, как девственница.

– Девственница я или нет, тебя не касается, – сказала она, чуть дыша.

Тонкая полоска света проникала в бальную залу через окно. Под покровом темноты он чувствовал себя смелее. Он склонился ниже, чтобы почувствовать ее дыхание на своих губах.

– Келси, ты хочешь меня так же, как я тебя, я чувствую, как ты дрожишь в моих объятиях.

Он провел пальцами по ее пухлым губам, и она вздрогнула.

– Ты не можешь отрицать, что это приятно нам обоим. Не заставляй нас страдать.

Он сардонически улыбнулся в сторону, позволив одеялу упасть с ее плеч.

Она судорожно вздохнула.

– А ты не можешь отрицать, что в страдании есть достоинство.

Он засмеялся, снял плащ и бросил на пол.

– Возможно, па поле битвы, но не между мужчиной и женщиной.

Она хотела что-то сказать, но он зарылся пальцами в ее густые влажные волосы и приблизил ее лицо к своему. Когда их губы встретились, она вся напряглась в его объятиях. Он не чувствовал, что ее руки пытаются оттолкнуть его. Не прерывая поцелуя, он двигал ее к двери, пока она не уперлась в нее спиной.

Он прижал ее запястья к двери над ее головой, думая, не затеяла ли она игру, в которую любила поиграть с молодым Мак-Грегором. Он не хотел заниматься с ней любовью, пока считал девственницей. Теперь возможность обладать ею, посмотреть, как долго она сможет испытывать свою собственную страсть и его, до предела возбудила Эдварда.

Он продолжал целовать ее, пока не почувствовал, что ее губы смягчились, а тело стало податливым. Он провел языком по ее губам, они приоткрылись, и он нырнул в глубину ее рта, пробуя сладкую теплоту на вкус.