Тест на любовь - Вера Копейко Страница 11

Вернувшись в Прагу, Ирма, не заезжая домой, кинулась в клинику искать Иржи. Ей не терпелось рассказать мужу, какого прекрасного мастера она нашла и за какую смехотворную цену он взялся изготовить вещицу, на которую они делают ставку.

Стягивая резиновые перчатки, снимая маску с лица, он смотрел на Ирму и через силу улыбался.

— Очень вовремя, Ирма.

Она вопросительно посмотрела на суровое лицо мужа.

— Что случилось? — Светлые ниточки бровей вскинулись. Она с трудом проглотила подступивший к горлу комок.

Внезапно он широко улыбнулся. Иржи мог вести себя совершенно неожиданно. Впрочем, если вдуматься, хирург его специализации с неожиданностями встречается на каждой операции.

— Я с тобой еще не поздоровался. Не обнял. Тебя ведь не было неделю. Так?

Ирма смущенно улыбнулась, ее лицо слегка порозовело. Невероятно, но она до сих пор не утратила способность краснеть. Слишком близко к коже расположены сосуды, отшучивалась она, краснея при этом еще больше.

— Здравствуй, конечно. — Ирма подошла к Иржи, встала на цыпочки и поцеловала в щеку. Щека пахла формалином. Точеный носик с веселыми веснушками сморщился. — Что-то случилось?

— Пока нет. Но может случиться.

— Ты уверен?

— К сожалению, да. — Он внимательно посмотрел на жену. — Если не приступим немедленно к тому, что придумали.

— Вот как? — нетерпеливо перебила его Ирма.

— …мы разоримся, — закончил он.

— Разоримся?

— Он повышает цену.

— Но это… это…

— Именно. Мы так не договаривались. Но в бизнесе возможно все. Особенно в нашем. Привыкание, а потом повышение цены.

— Я готова…

— Это замечательно. Когда мастер закончит работу? Ирма сказала.

— Хорошо. Молодец, дорогая. Он ни о чем не спрашивал?

— Нет. Его не интересует;, что именно он делает. Ему все равно, хоть атомную бомбу. — Она засмеялась, вспоминая свой визит к толстенькому, средних лет человечку, абсолютно лысому, настолько лысому, что казалось, волосы даже не собирались расти на этой голове. Она являла собой натуральный бильярдный шар. А его комната-мастерская в дачном доме — луза, и он сидел в нем, как посланный кием клиента шар в эту лузу.

— …Итак, мадам? Что вы хотите от меня, моя княгиня? — Он не мигая смотрел на Ирму. — Только не говорите, что вам надо завтра и что вы сейчас не при деньгах. Митрич без аванса не работает. На вдохновение положено оставить тридцать процентов. По-божески, да?

— Конечно, конечно… Я при деньгах. — Ирма открыла сумочку.

— Отлично. Давайте-ка сюда все параметры вещицы и прочее…

Она вынула из сумки чертеж, который сделал сам Иржи, и подробное описание с указанием степени точности.

— И еще — нужен ваш совет по материалу. Изделие должно быть абсолютно герметично, эластично, не поддаваться влиянию…

— Ага, мы повторим то, что творил сам Господь? — Он пристально посмотрел на Ирму.

Она похолодела. Неужели он догадался или — что еще ужаснее — делал нечто похожее?

— Да, конечно, — с нежной улыбкой кивнула она. — Поскольку Господь творил все, что существует на этом свете. — Ей удалось сохранить спокойствие и проявить выдержку.

Митрич рассмеялся ее бестрепетному ответу.

— Люблю людей с юмором. С ними не скучно.

Его глаза цепко всматривались в лист, разложенный на столе.

— Вопросов нет, моя княгиня. Чертеж изготовлен идеально. Я ворчун, люблю отличную работу и ценю умение других. — Он вздохнул. — Если найдете, кому передать мое восхищение, не держите при себе, наградите словом. Оно бывает дороже денег.

— Да, непременно.

— Итак, я сделаю. Мне не важно, что это, — подчеркнул Митрич, желая успокоить Ирму. — Я делаю все, что угодно, в основном из любви к искусству. Вы сами убедитесь, когда услышите объявленную мной цену.

Ирма напряглась. Но когда Митрич назвал цифру, она изумленно захлопала глазами.

— Но почему? Я могу заплатить…

— Я знаю. Но у меня свой принцип — всегда надо быть немножко голодным, чтобы хотеть работать. Сытость убивает желание. Заметьте — любое желание. — Он захихикал, облизывая губы. — Вот вам элементарный пример из жизни мужчины: сразу после плотного обеда ему не хочется даже женщину.

Она вздрогнула. Беседа принимала иной оборот.

Но Ирма нашлась с ответом, сильно рассмешив мастера:

— За готовым изделием я приду к вам между завтраком и обедом. Хорошо?

— Браво, моя княгиня! — Митрич вскинул брови. — Вы не только хорошенькая, но и умненькая. И я бы сказал — опасная женщина. А с виду кошечка. Я бы мог вас слепить. Не хотите?

— А вы еще и скульптор?

— Я могу все. Так что, если хотите позировать… Ирма засмеялась:

— Я не могу долго оставаться в одной позе.

— А мы разнообразим. Ладно, не смущайтесь, милочка, я просто старый болтун. Мне интересно играть в пинг-понг с мастером. Ну а теперь до свидания. Жду, хм, как обещали, между завтраком и обедом. Смотрите не перепутайте…

Она возвращалась из дачного поселка близ Москвы в хорошем настроении. С удовольствием оглядывала окрестности, поселок утопал в зелени вековых лип. Ирма любила заросшие уголки, от них веет покоем и надежностью.

— Он меня просто обворожил, — рассказывала Ирма Ольге.

— Он такой. Для одних — чудак, для других — вредный тип, а для понимающих — просто клад, — говорила Ольга. — Между прочим, он живет в доме, в котором родился. Никольское в свое время было большой деревней, дальним пригородом Москвы, когда этот дом строил его дед. Потом Москва подступила почти к самому Никольскому и, по-моему, вот-вот поглотит его. Не представляю, что он станет делать.

— Да, я видела, какая там идет стройка. Дворцы, которых и в Европе поискать. — Ирма улыбнулась. — Но мне странно, почему русские хотят жить в готике? Она хороша для Европы с ее рельефом, с горами. У вас просторы, равнина, здесь по стилю подходит такой дом, как у Митрича -русский дом. Славянский.