Страстная женщина - Вирджиния Хенли Страница 11

Расстегнув седельные сумки, Уильям вынул из них припасы и бурдюк с вином. В полотняном свертке оказались жареный каплун, острый сыр и спелые яблоки. Увидев все это, Бесс просияла. Кавендиш наконец овладел собой. В этот момент он желал быть только рядом с этой девушкой, наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе с ней. Нежные слова и томные ласки вряд ли заведут их туда, откуда нет обратного пути.

Уильям с удовольствием наблюдал за тем, как Бесс с аппетитом обглодала ножку каплуна, а когда терпкий сок яблока потек по ее подбородку, подобрала пальцем и слизнула его.

— Сейчас я научу тебя пить из бурдюка. — Кавендиш объяснил, как надо сжимать бурдюк и направлять в рот струйку темно-красного вина. Урок то и дело прерывали взрывы смеха, и Уильям вдруг осознал, как чудесно быть рядом с женщиной, которая любит и умеет смеяться.

Допив вино, он растянулся на плаще, привлек Бесс к себе и всмотрелся в ее прекрасное лицо. Следующий час они потратили на поцелуи, нежный шепот, прикосновения и смех. Уильям с трудом обуздывал желание, однако наградой ему стала сияющая улыбка Бесс. Девушка радовалась тихим, безопасным ласкам.

Вдалеке послышались звуки охотничьих рогов. Выпрямившись, Бесс поискала глазами сетку. Уильям первым нашел сетку и помог упрятать под нее спутанные волосы.

— Милая, мне скоро придется уехать в Дувр, в монастырь святого Радегунда. Чтобы осмотреть земли и кладовые монастыря, понадобится немало времени.

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра. Будешь скучать обо мне?

— Возможно, — с притворным равнодушием откликнулась Бесс.

— Скажи правду! Ты будешь чахнуть от тоски? Изобразив скорбь, девушка прижала ладони к груди.

— Уильям, ты увезешь с собой мое сердце. Поднявшись, он поцеловал ее в висок.

— Дорогая, когда вернусь, я задам тебе один важный вопрос. Он касается наших встреч. Я хочу, чтобы мы были вместе.

Рога затрубили опять, звук приближался. Вскочив, Уильям протянул Бесс руки и помог ей встать.

— Нас не должны видеть вдвоем. Челси вон там. А я присоединюсь к охотникам на пару часов. — Он подсадил Бесс в седло, поцеловав на прощание. — Помни, что я без ума от тебя.

Возвращаясь в Челси, девушка пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах. Неужели Повеса Кавендиш потерял голову от любви к ней? Ведь он сам признался, что без ума от нее. Может, после возвращения из Дувра Кавендиш сделает предложение? Происходящее казалось слишком сказочным, нереальным, но Бесс твердо верила в то, что судьба приготовила ей чудесный подарок.

Рыжеволосая дочь короля — Елизавета Тюдор коротала время, бродя по дворцу Хэмптон-Корт и заглядывая в каждую нишу, спальню, гардеробную, галерею и дверь. Самым живописным уголком дворца была Королевская лестница, стены и потолки которой покрывала роспись работы итальянских мастеров. Но леди Елизавета думала не о росписи, а о том, что эта лестница ведет в королевские покои.

Изучение плана загородной резиденции монарха значилось первым пунктом в списке предстоящих дел, составленном Елизаветой Тюдор. Зная расположение комнат, она чувствовала себя увереннее и надеялась избежать неприятных сцен и людей, которые вызывали у нее отвращение. Хэмптон-Корт хранил немало радостных воспоминаний, связанных с матерью, и вместе с тем навевал грусть.

Добравшись до Длинной галереи, Елизавета остановилась. Ее охватила невыносимая горечь при мысли о милой мачехе Екатерине Хауард. Елизавете представилось, как Екатерина мчится по этой галерее и зовет короля: так было, когда ее обвинили в прелюбодеянии. Господи, неужели Екатерину обезглавили всего год назад? Елизавете казалось, что она носит траур уже много лет. А потом, вспомнив о своей матери Анне Болейн, принцесса поняла, что чувство скорби не покидало ее никогда.

Отогнав горестные воспоминания, Елизавета Тюдор попыталась развеяться. Юная, жизнерадостная Екатерина была неизменно добра к ней, стараясь по мере сил заменить родную мать и заботясь о девочке, как никто другой. Екатерина Хауард была кузиной Анны Болейн, поэтому охотно отвечала на многочисленные вопросы девочки о матери и ее роковом браке с королем Генрихом. Любопытство обуревало Елизавету долгие годы, но прежде за одно упоминание о матери ее награждали пощечинами.

Она припомнила еще одну свою мачеху — Джейн Сеймур. Та любила прогуливаться по Часовому двору здесь, в Хэмптоне, и умерла, производя на свет принца Эдуарда. Тогда Елизавете было всего четыре года, но ей запомнилась жестокость мачехи, которая без объяснений отослала ее в Хэтфилд, за восемнадцать миль от отца, короля Генриха.

Елизавета Тюдор удовлетворенно улыбнулась. Джейн Сеймур надеялась вытеснить из сердца Генриха ее мать, но смерть помешала коварным замыслам этой женщины. И все-таки краткая жизнь Джейн не прошла бесследно. Благодаря ей у Елизаветы появились брат и дядя Томас Сеймур. Вспомнив о последнем, Елизавета снова улыбнулась. Томас, похожий на бога, был одним из тех немногих, кого она любила и кому доверяла.

Приблизившись к окну, Елизавета распахнула его и выглянула наружу. День выдался на редкость ясным, и она решила прогуляться по саду. Однако, заметив у причала барку, Елизавета задержалась у окна. Издалека донесся женский смех. Она прищурилась, разглядывая нежданных гостей, и сразу узнана пухленькую Фрэнсис Грей, маркизу Дорсет. Елизавете нравилась Фрэнсис, не отличавшаяся спесью, но ее младшую дочь, леди Джейн Грей, принцесса считала противной и глупой маленькой святошей.

Елизавета давно знала, что леди Джейн предстояло получить образование вместе с принцем Эдуардом. Несколько сыновей знатных придворных уже учились при дворе; вскоре классная комната будет переполнена. Елизавета рассмеялась, вспомнив о сыновьях графа Уорвика. Братцы Дадли превратят жизнь леди Джейн в ад!

Проскользнув в библиотеку, принцесса выбрала томик стихов, чтобы взять его с собой в сад. Со дня на день подуют пронизывающие осенние ветры, погубят прелестные клумбы и оборвут листья с тенистых деревьев. Чтобы избежать встречи с гостями, Елизавета решила выйти в сад через жилые покои, предназначавшиеся для королевской свиты.

Пересекая Серебряную галерею, принцесса заметила девушку, идущую ей навстречу. Почти поравнявшись, обе удивленно застыли на месте и уставились друг на друга. Рыжеволосые, стройные, одного роста, они были в лиловых платьях, и обе держали в руке книгу. Поразительное сходство дополнялось горделивой осанкой.

— Кто ты такая, черт побери? — спросила Елизавета.

— Я Элизабет Хардвик. А ты кто такая?

— Я леди Елизавета.

— Ваша светлость! — Бесс склонилась в реверансе.

— У меня теперь нет титула.

— Но не могу же я звать принцессу просто «леди»!

— Вот еще глупости! За глаза меня называют «ведьминым отродьем».

— Когда вы станете королевой, обидчики пожалеют об этом.

Янтарные глаза Елизаветы вспыхнули. И вправду, многим придется раскаяться.