Единственный шанс - Шарон Сэйл Страница 11

Ченс упорно смотрел себе под ноги, разглядывая почву загона и стараясь не обращать внимания на людей, окруживших арену. Ему было дано распоряжение представить собравшейся публике последние приобретения Маркуса. Именно этим он и собирался в данный момент заняться. Но, судя по голосам и жадным взглядам молодых людей, которых было немало среди присутствующих, на Дженни, у него возникло чувство, что и ее следовало бы взнуздать и прогнать по кругу вместе с молодыми кобылицами. Маркус устроил грандиозное шоу ради нее. Эта мысль приводила Ченса в бешенство.

А Дженни в это время сидела верхом на заборе, не обращая внимания на отпускаемые шуточки, комплименты и жесты. Она уделяла собравшимся ровно столько внимания, сколько требовали правила приличия. Однако ее прохладное, в стиле «не-тронь-меня», поведение только раззадоривало парней.

Девушка никак не реагировала на призывные возгласы, приглашающие присоединиться к общему веселью. Происходящее ее мало интересовало. Единственное, что привлекало ее внимание, — поведение Ченса.

Отец сообщил о предстоящем событии весьма спокойно. Он пригласил нескольких человек, занимающихся разведением лошадей, чтобы показать им свои новые приобретения, а заодно предложить что-нибудь на продажу. Кажется, в этом не было ничего необычного, но Дженни мгновенно поняла его замысел. Заключался он в том, чтобы собрать как можно больше потенциальных женихов. Ведь чем еще можно объяснить тот факт, что среди возможных покупателей преобладали молодые люди?

— Ченс! — воскликнул Маркус. — Выведи-ка ту кобылицу, что недавно ожеребилась. Приведи ее вместе с малышом, пусть гости посмотрят на ваши последние достижения в улучшении породы.

Ченс кивнул и пошел за кобылицей. Генри тем временем увел с площадки других лошадей.

Лошадь приветственно заржала, когда Ченс вошел в стойло.

— Пойдем, мамаша, — негромко проговорил он. — Несколько очень важных персон желают посмотреть на тебя и твоего малыша. Если ты им понравишься, не исключено, что скоро сможешь есть свой овес с китайского фарфора, а не из торбы.

Кобыла не отреагировала на его слова. Она пошла легко — чистокровная послушная лошадь с крепкой статью.

Жеребенок весело ржал и скакал на тонких стройных ножках вокруг Ченса и своей матери, полностью завладев вниманием публики.

Дженни расхохоталась и принялась аплодировать шустрому малышу, забыв о своем намерении оставаться безучастной ко всему происходящему. Глядя на жеребенка, невозможно было устоять.

Она спрыгнула с забора и направилась в центр арены. Достав что-то из кармана, Дженни вытянула руку вперед и ласково заворковала.

Жеребенок резко остановился. Маленькие ушки встали торчком, темные блестящие глазки настороженно следили за приближением чужого существа. Кобылица успокаивающе заржала, почуяв знакомый ей запах Дженни. Вытянув морду, она нетерпеливо потянулась за предлагаемым угощением.

Девушка улыбнулась, посматривая на жеребенка, который с интересом наблюдал за происходящим. Кобылица мягко ткнулась губами в ладонь и аккуратно взяла кусочек сахара.

Дженни достала другой и протянула жеребенку. Он шумно втянул ноздрями воздух и сделал резкий прыжок в сторону, как бы напоминая девушке, кто тут главный.

Но сахар источал соблазнительный запах, и он забыл об осторожности. Сердце Дженни замерло, когда он начал приближаться к ней на своих тоненьких ножках-спичках. Она затаила дыхание. Все вокруг ждали, что победит — его страх или ее терпение. Кубик сахара исчез в маленькой пасти.

Ченс с восхищением наблюдал, с какой легкостью Дженни удалось подчинить кобылу и жеребенка своей воле. Но не смог удержаться от ехидного замечания:

— Ты всех можешь заставить есть с руки, а?

Дженни подняла голову. Она поняла скрытый смысл сказанного. Замечание относилось к мужчинам за изгородью загона, а не к лошадям.

— Не всех. Пока еще. Но я не собираюсь прекращать попыток. Когда-нибудь… Самые упорные оказываются самыми лучшими. А если я не могу получить лучшее… — под ее взглядом Ченс забыл, что хотел сказать, — то мне вообще ничего не надо.

Он потерял дар речи. И лишь в замешательстве смотрел, как она направилась к своему месту на изгороди, сопровождаемая ободряющими криками и аплодисментами за импровизированное шоу. От возникшего шума жеребенок опрометью кинулся к противоположному краю загона.

Кобыла нервно заржала, и Ченс поспешил увести их.

— Ну что ж, — пробормотал он, заводя кобылицу с жеребенком в стойло. — Нам обоим не повезло, леди.

Малыш твой оказался задавакой, а меня снова поставили на место. Как обычно.

«Вся проблема в том, что я не знаю, где мое место. Я знаю, что хочу, и знаю, чего быть не может. Надеюсь просуществовать между. Но это невозможно, черт побери».