Похищение невесты - Мэри Уайн Страница 11

— Видишь ли, милая, тут я не могу с тобой согласиться. Начет твоего возвращения туда, где тебя не могут уберечь от беды.

— Я же вам сказала: это я сама виновата.

Лэрд Бэррас скрестил руки на груди.

— Я это прекрасно помню, милая. Именно поэтому мне и не хочется возвращать тебя обратно туда, где ты можешь делать все, что тебе захочется, а те, чей долг состоит в том, чтобы оберегать тебя от бед, умывают руки.

— Я совершила ошибку, уехав из замка в такой поздний час.

— Совершила, тут сомнений нет. И это чуть не стоило тебе жизни.

В его голосе явно прозвучало осуждение. Джемму его резкость заставила ощетиниться.

— Обычно я не нарушаю правил, установленных моим братом.

— А вот в это верится с трудом. Я и подсчитать не смогу, сколько раз видел, как ты скачешь по этому месту.

«Он смотрел, как я езжу верхом?»

Джемма вцепилась пальцами в ткань юбки и отошла от него на несколько шагов. Ее желудок неприятно трепыхнулся.

Он видел ее бессчетное количество раз?!

— Вам не следовало это делать.

Единственным источником света был подсвечник, стоявший на столе. В полумраке ей было спокойнее — так легче было скрывать свои чувства.

— Нет, милая. Это тебе не следовало оказываться там, где я с моими людьми мог за тобой наблюдать.

В его голосе по-прежнему слышалось осуждение. Это задело ее гордость и заставило возмущенно вскинуть голову.

— Вам до меня нет дела, сэр. И я всегда оставалась на своей земле. Разве не так?

Он пошел следом за ней, и она не могла решить, что лучше — отступить дальше или остаться на месте. В его взгляде промелькнуло какое-то чувство… неужели одобрение?

— Но сейчас мне есть до тебя дело, потому что это моими людьми я рисковал, чтобы тебя спасти. Знай, что я не рискую ими бездумно. А ты еще слишком глупа, чтобы давать тебе такую свободу, какую предоставил тебе твой брат.

Джемма ахнула, ощущая себя одновременно глубоко задетой и удивленной тем, что он мог счесть себя вправе решать, что для нее будет лучше. Это желание показалось ей даже трогательным и было воспринято ее телом, словно ласка.

— То, что вы просили моей руки, еще не дает вам права мне что-то диктовать, сэр.

Он опустил руки, и она снова задрожала, вспомнив, какими были ее ощущения, когда она прижималась к нему во время скачки. Искра возбуждения вспыхнула так стремительно, что она снова больно прикусила губу, чтобы как-то отвлечься от волнения, кипевшего в ее теле.

— А вот то, что я подхватил тебя с земли, не дав изнасиловать, дает мне такое право, милая.

Его голос ранил ее, словно острое лезвие. На его лице не осталось и следа дружелюбия — там читалось только суровое осуждение.

— Я просил у твоего брата разрешения за тобой ухаживать, но никогда не просил твоей руки. И теперь мне сдается, что тогда я поступил мудро. Мне не нужна жена, у которой ума меньше, чем у малого ребенка.

Его отповедь обжигала болью.

Джемма испытала такое же ощущение, словно от удара кнутом. Удар кнутом она получила всего один раз в жизни — и по очень похожей причине. От недостатка внимания к тому, что происходит вокруг нее.

Ей было всего десять лет — и она вышла в ту часть площадки для тренировок бойцов, куда ей ходить не полагалось. Толстый плетеный кнут успел впиться ей прямо в спину прежде, чем мужчины заметили вторжение постороннего на их территорию. Она совершила ошибку, придя туда, и отец дал ей это понять очень прямо, наказав прямо на глазах у всех, кто в тот момент был на тренировке. Что ж, отцу было положено ее воспитывать. И этот урок она не забывала все то время, пока он был жив.

Вот почему осуждение Гордона Дуайра задело ее так сильно. Она не лишена недостатков, но это еще не значит, что ей нужен кто-то, кто пытался бы вести себя так, как положено отцу.

— Ну что ж, похоже, мы с вами сошлись во мнении. Я тут чужая, лэрд Бэррас.

Она произнесла его титул на английский манер, чтобы еще сильнее подчеркнуть, насколько они разные.

Ее собеседник презрительно фыркнул.

Этот звук ясно показал, насколько он с ней не согласен. Джемма почувствовала, что невольно вскинула голову. Она успела остановиться, так что это движение могло бы остаться незамеченным, однако его взгляд явно отметил это выражение упрямой воли. Его глаза вспыхнули, говоря о его решимости добиться, чтобы она покорилась ему.

Чего она делать не собиралась.

— Я буду с нетерпением ждать рассвета и моего отъезда.

Ему очень не понравилось то, что она диктует ему. Джемма увидела, как в его взгляде отразилось желание возмутиться, однако в следующую секунду он резко втянул в себя воздух, борясь с потребностью опускаться до спора с ней. Джемма повернулась к нему спиной. Это было очень смело и, возможно, не менее глупо, чем решение уехать из Эмбер-Хилла вопреки словам Синклера.

Однако напряжение становилось почти невыносимым. Ей остро захотелось что-то сделать, каким-то образом разрешить ситуацию прежде, чем она сломается, не выдержав такого развития событий.

И дело было не только в этом…

Она впилась ногтями себе в ладони, ощущая, что время словно застыло на месте. Она ощущала присутствие Гордона у себя за спиной.

Гордона?!

С каких это пор она мысленно стала звать этого шотландца по имени? Такая слабость не принесет ей ничего, кроме горьких сожалений! Этого мужчину она не интересует нисколько. Он считает ее глупой, видит в ней обузу. Его отношение больно задевало ее, несмотря на желание справиться с этим чувством, напомнить себе, что его мнение совершенно не должно ее интересовать. Что с того, что когда-то ей были приятны его взгляды?

«А еще было очень приятно прижиматься к его сильному телу».

Она напряженно замерла, стараясь прогнать это воспоминание, однако в этом случае ее тело отчаянно сопротивлялось, не желая ей подчиниться. Не выдержав напряжения, она повернула голову, чтобы снова на него посмотреть.

То место, где так недавно стоял рослый шотландец, оказалось пустым. Джемма повернулась, обводя взглядом полутемные углы комнаты, но не обнаружила там ничего, кроме мебели.

Он действительно умел двигаться совершенно бесшумно. Как жаль, что она не способна с такой же легкостью прогнать его из своих мыслей! Неожиданно для себя она ощутила щемящую боль и разочарование, которые заставили ее горестно вздохнуть.

— Мужчинам не всегда удается понять, что заставляет женщину поступать именно так, а не иначе.

Негромкие слова Улы заставили лэрда раздраженно смерить ее взглядом, однако домоправительницу это нисколько не смутило. Ее шаги оставались такими же размеренными и уверенными. Подойдя к нему, женщина подала ему деревянную кружку, нисколько не опасаясь, что он не сдержит своего раздражения.