Сладкий сон - Кейт Уолкер Страница 11

Конечно, это будет совсем не просто. Пьетро отлично знал упрямый, гордый нрав Марины, а теперь, когда она сердилась на него, она будет делать все ему поперек. Что ж, и это можно использовать.

– Ладно. Ты добилась своего.

Марина изумленно уставилась на Пьетро, отвернувшегося от нее и зашагавшего к столу. Она основательно приготовилась к еще более упорным атакам, а он просто взял и отвернулся. Неужели она одержала верх? Похоже на то.

– Ты все прочитала?

Он разобрал листы бумаги, в беспорядке разбросанные по столу, сложил их в нужном порядке и повернулся к Марине, держа стопку в руках.

– Нет.

Что это? Какая-то проверка? Очередное предложение подумать, прежде чем отказываться, очередной намек на то, что деньги – главное в этой сделке? Марина поморщилась от внезапной боли, прошившей все ее тело. Неужели он, правда, думал, что она такая меркантильная?

– А зачем мне читать все? Не знаю, что тебе нужно предложить мне, чтобы я захотела вернуться к тебе.

Пьетро молча отвернулся к столу и постучал по нему стопкой бумаг, выравнивая ее. Сердце Марины снова болезненно сжалось. Зачем стремиться обставить все максимально аккуратно, если ее подпись убьет что-то, что когда-то было таким прекрасным, таким живым, убьет ее счастье? Слезы навернулись на глаза Марины, когда она в очередной раз подумала о том, что Пьетро никогда не чувствовал ничего подобного.

Когда он узнал, что она ждет ребенка, он не колебался ни минуты. Его наследник родится в законном браке, безапелляционно заявил он. Тогда Марину не смутило, что его предложение руки и сердца не сопровождалось признанием в любви. Она была слишком благодарна ему за то, что он не разозлился на нее за ее ошибку и не бросил. Тогда она просто очень хотела за него замуж, а остальное, как она сказала себе, придет со временем. У нее достанет любви и для Пьетро, и для малыша, который еще крепче привяжет своих родителей друг к другу.

Марина была совершенно не готова к ужасной трагедии, случившейся почти сразу после свадьбы. Свадебные букеты еще не успели завянуть, когда однажды ночью она проснулась от невыносимых болей в животе. Ее малыш, драгоценный наследник Пьетро, не дожил и до утра.

– Можешь уничтожить эти бумаги хоть сейчас. Брось их в Этну или кинь в море. Делай с ними что хочешь.

Как было бы хорошо, если бы она могла поступить так же со своими воспоминаниями! Ее до сих пор бросало в дрожь, когда она вспоминала, как Пьетро отреагировал на потерю ребенка. Марина была раздавлена, уничтожена, но Пьетро… Даже если Пьетро был расстроен, он никак не показал этого, он вел себя так, словно ничего страшного не случилось, и таким образом лишний раз напоминал ей о том, как она его подвела. Она не смогла дать ему то единственное, из-за чего он женился на ней, и после смерти ребенка между ними разрослась такая огромная пропасть, что даже слабо тлеющая страсть не смогла перебросить через нее достаточно прочный мост…

Не в силах дольше выносить двойной прессинг воспоминаний и тишины, заполнившей кабинет, Марина почти подбежала к двери, распахнула ее и сказала все еще стоявшему за ней юристу:

– Входите, синьор Ринальди. Думаю, нам давно пора закончить наше дело.

– А под делом ты имеешь в виду окончательное расторжение нашего брака?

Марина застыла. Ей показалось или в его голосе действительно мелькнула болезненная нотка? Она не видела его лица и не могла проверить свое предположение. Впрочем, это просто смешно.

Тигр, плачущий перед прыжком.

– Конечно. Что еще я могу иметь в виду?

Пьетро медленно повернулся к ней. Его лицо было непроницаемо, как маска, высеченная из белого мрамора.

– Что ж, хорошо. Но если тебе все это не нужно… – Он еще раз просмотрел документы, окинул взглядом комнату и бросил бумаги в мусорную корзину. – В этом случае нам не нужны юристы, мы справимся с этим делом своими силами. Маттео, ты свободен.

– Князь… – запротестовал Маттео, но Пьетро поднял руку, и юрист замолчал.

– Мы с моей женой обговорим условия наедине, а потом позовем тебя, чтобы ты все оформил. Согласна, Марина?

– Я… Ну… – Марина не знала, что ответить.

На первый взгляд казалось, что Пьетро наконец уступил ей и собирается дать ей то, чего она хочет. Но с другой стороны, она не думала, что, если они останутся наедине, у них получится хоть сколь-нибудь продуктивный диалог.

– Согласна, – наконец выдавила она, хотя ее мозг все еще лихорадочно обрабатывал слова Пьетро.

Меньше всего на свете ей хотелось оставаться с Пьетро наедине. Но если таково его условие, она должна пойти на это, иначе рискует улететь с Сицилии ни с чем и все жертвы окажутся напрасны. Ее решимость покончить с этим раз и навсегда слегка поколебалась, когда Пьетро поцеловал ее, но потом она поняла, что все к лучшему: она выдержала эту проверку. Жизненно необходимо вырваться из-под темной, иссушающей душу власти Пьетро, и как можно скорее: решимость решимостью, но Марина – всего лишь человек, слабое существо, которое может не выдержать длительного постоянного давления и сломаться. Она соберется, возьмет себя в руки и вынесет еще некоторое время рядом с Пьетро, если ее усилия наконец увенчаются успехом. Во всяком случае, теперь она точно знала, что от него можно ждать чего угодно; предупрежден – значит вооружен, и этот минутный срыв показал ей, насколько важно сейчас тщательно следить за собой и за Пьетро.

– Согласна, если это так необходимо.

– Отлично, – победно кивнул Пьетро.

Он взял со спинки стула плащ, встряхнул, надел его и повернулся к Марине, готовый идти.

– Куда ты собрался?

– Сначала я отвезу тебя туда, где ты остановилась.

– Не нужно.

Под его взглядом Марина едва не попятилась. Удержаться от столь явного проявления страха ей помогла лишь мысль о том, что он сделает с ней, почуяв слабину.

– Ты вымокнешь до нитки, если не оденешься по погоде, – заметил Пьетро, указав за окно, где все еще лил дождь. – Не подобает джентльмену заставлять свою жену бегать под дождем в такой одежде, если он может предоставить ей возможность переодеться.

Он наверняка знал, как ее разозлит такое отношение. Марина ясно видела вызов в его поблескивающих глазах. От Пьетро же не укрылась внутренняя борьба, происходившая в душе Марины.

– Чего ты боишься, дорогая? – лукаво улыбнулся он и расправил ее плащ, предлагая сунуть руки в рукава.

– Ничего! – крикнула она и позволила ему надеть на нее плащ.

Его руки скользнули по ее плечам, и Марина поняла, что он затеял это галантное представление именно ради того, чтобы прикоснуться к ней, заставить ее почувствовать себя марионеткой, нити которой он крепко держит в руках.

– Разве похоже, что я боюсь?

– О нет, конечно нет.