Бесценное наследство - Паула Роу Страница 11

Нервничала? Ванесса забыла, что это такое, много лет назад. А теперь он заставляет ее чувствовать себя такой беззащитной, уязвимой…

Если она не будет шевелиться, может, он не станет… О нет. Она почувствовала, как его губы сколь зят по мочке ее уха.

— Ты неподражаема, Ванесса Пэртридж. Безупречна. Но ты не принадлежишь к типу женщин, готовых предлагать себя в обмен на что-то, я прав?

— Ты… — Ей пришлось прикрыть глаза, чтобы сосредоточиться. — Ты ничего не понимаешь.

— Хм… Так что ты предлагаешь?

— А чего хочешь ты?

Его ухмылка заставила ее нервы напрячься еще сильнее.

— Я хочу многого, Ванесса, но, боюсь, до твоего уровня я не дотягиваю.

Она не поверила своим ушам.

— Ты издеваешься надо мной? Ты — Чейз Харрингтон, владелец хедж-фонда, миллиардер. А я — просто…

— Деньги и положение не могут решить все. Это касается семьи, в которой ты родилась, полученного воспитания. Скажи мне, Ванесса Пэртридж, — он снова наклонился совсем близко к ней, не давая ей возможности улизнуть ни на дюйм, — ты действительно предлагаешь согреть мою постель в обмен на рукопись? Или я неправильно тебя понял? Потому что, — мягко продолжил он, опуская голову и снова приближая губы к ее уху, — мне бы твое предложение показалось очень даже привлекательным.

— Нэсси!

Он моментально отпрянул, и в легкие Ванессы наконец просочился прохладный воздух. Ее тело, казалось, застонало от потери возникшей между ними близости.

Они одновременно повернули головы и увидели, как к ним приближается высокий, стройный, безукоризненно одетый блондин с широкой улыбкой. Его взгляд так откровенно пожирал фигуру Ванессы, что Чейз испытал непреодолимое желание обнять ее за талию, обозначая границы территории.

— Я не видел тебя целую вечность! Как поживаешь?

— Великолепно, — ответила Ванесса, подставляя щеку для поцелуя.

— Джеймс Блумберг, Чейз Харрингтон, — представила она мужчин друг другу.

Джеймс постучал пальцем по подбородку.

— Ваше лицо мне знакомо. Вы, случайно, не клиент «Пэртридж энд Харрис»?

— Нет.

— Ну… — Джеймс повернулся к Ванессе, широко улыбаясь. — Вскоре название известной вашингтонской фирмы будет звучать «Пэртридж, Харрис энд Блумберг». Признайся, кусаешь локти, Нэсс?

— Вовсе нет.

— Нас с Нэсс связывало кое-что пару лет назад. Это держалось в полном секрете, даже ее отец ничего не знал. Эй, там! — Он резко окликнул проходящую официантку. — Принеси-ка мне двойной скотч.

— Ясно, — ответил Чейз. Он готов был биться об заклад, что Ален Пэртридж прекрасно знал о том, что именно связывает его дочь и этого клоуна.

— Твой отец упоминал, что ты преподаешь. В университете?

— В яслях.

— Ого! — Он театрально покачал головой. — И что, за это платят?

— Это ведь работа. А ты как, Джеймс?

Когда он провел рукой по волосам и на его лице заиграла омерзительная улыбка, Чейз с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Работаю, — сказал наконец Джеймс. — Ты знаешь, как оно бывает. Куча требовательных клиентов. — Он взял бокал с подноса у официантки, не сказав спасибо и даже не глянув в ее сторону. — Загруженность сумасшедшая! Но я не жалуюсь.

— Ты только что это сделал.

Джеймс замолчал, его рука с напитком замерла на полпути.

— Я смотрю, ты не утратила своей прямолинейности и остроты, девочка Нэсси.

Она улыбнулась:

— Рада видеть, что твое умение лизать задницы наконец привело тебя к успеху, Джеймс.

Джеймс откинул голову назад и расхохотался:

— Боже, я скучал по твоему великолепному чувству юмора! С тобой всегда было забавно. Итак, может, выберемся куда-нибудь вместе?

Чейз зажмурился, борясь с желанием озвучить отказ за Ванессу. Что с ним происходит? Стиснув зубы, он медленно посмотрел на нее, пытаясь утихомирить раздражение, и вопросительно приподнял бровь.

— Спасибо, Джеймс, но…

— О-о! — Он опять тошнотворно улыбнулся и положил руку на грудь. — Не разбивай мое сердце отказом. У меня не слишком много свободного времени, а нам не мешает наверстать упущенное.

Чейз прекрасно понял, о каком именно «упущенном» говорит этот идиот. И к своему немалому удивлению, вдруг почувствовал, как в его груди закипает злоба. Все стало еще хуже, когда противный Джеймс дотронулся до обнаженного предплечья Ванессы и нежно его погладил.

Но вместо того чтобы, следуя инстинктивной реакции, врезать ему, он произнес:

— Да, Ванесса. Вы не виделись целую вечность. Почему бы не наверстать упущенное?

Отлично.

— Честно говоря, Джеймс, я вся в работе и…

— Ага. — Он перевел взгляд с Ванессы на Чейза. — Я тут не к месту?

— Нет, дело не в этом. Просто разрываюсь между работой и детьми. Прости.

— У тебя дети? — На лице Джеймса возник такой ужас, что спрятать его было невозможно. И это только разожгло желание Чейза ударить его. — Ах да, у меня… Я пойду пообщаюсь еще.

Ванесса кивнула:

— Рада была тебя видеть, Джеймс.

Парень снова посмотрел на Чейза, потом на нее.

— Да, я тоже.

— Приятно было познакомиться, Джим… Джимми… Джимбо, — сказал Чейз, не слишком дружественно похлопав его по плечу и чувствуя радость от потускневшей улыбки Джеймса, когда тот уходил. — Почему ты отказала ему?

— Ты смеешься, да? — Она пару раз улыбнулась проходящим мимо людям. — Джеймс Блумберг — подлец, а я не встречаюсь с подлецами.

— Однажды ты все же сделала исключение.

— Ну да. Я была молода и училась на своих ошибках. Давай посмотрим на экспонаты выставки.

— Почему ты это делаешь? — наконец спросил он, когда они приблизились к тускло освещенному алькову, в котором стояла огромная ваза, расписанная иероглифами.

— Что делаю?

— Ты нацепила это выражение лица в тот момент, когда мы сюда вошли. Ты так же выглядела в «Уэйверлизе». Похоже на… — Ему было сложно подобрать нужное слово. — Маску!

Она заморгала идеально накрашенными глазами:

— Маску?

— Ауру, если тебе так проще. Что бы это ни было, ты меняешься до неузнаваемости. Ты становишься недоступной и холодной. Неприкасаемой.

— Моя сестра называет это выражение «лицом для игры», — наконец сказала она, слегка улыбаясь. — Ты бы тоже этому научился, если бы прожил большую часть жизни в мире моих родителей.

— Благотворители, ужины с политиками, карьерные возможности…