Цветок папортника - Селина Дрейк Страница 11

В по-хозяйски властном голосе миссис Хьюстон не было и тени осуждения, но у Линды пропало желание продолжать беседу. При других обстоятельствах она по справедливости оценила бы твердость характера пожилой женщины, но сейчас ей захотелось вытрясти из бедняги душу.

— Вряд ли я когда-нибудь еще увижу его, — тихо ответила Линда, и в ту же секунду, будто в доказательство поспешности этого вывода, прозвенел звонок на входной двери.

— Она дома, миссис Хьюстон?

Услышав голос Ралфа, Линда судорожно проглотила кусок тоста, который словно кость застрял в горле. Она попыталась запить его чаем, на глазах у нее выступили слезы. В этот момент гость лениво переступил порог маленькой, залитой солнцем комнаты.

— Доброе утро. — Он даже не улыбнулся, а его глаза все с той же холодной яростью изучали ее, лицо же словно окаменело.

— Я как раз говорила миссис Хьюстон, что вряд ли увижу тебя снова. — Линда наконец прокашлялась и смогла заговорить.

Прежде чем ответить, Ралф окинул ее долгим взглядом, от которого Линда затрепетала. В этот момент в комнату вошла миссис Хьюстон, и выражение его лица вновь стало учтивым.

— Размечталась?

Тон был самый сердечный и обманул миссис Хьюстон, спокойно отправившуюся на кухню еще за одной чашкой, но не Линду. Она видела тяжелый взгляд угольно-черных глаз мужа.

— Мы идем на прогулку, пообедаем в каком-нибудь трактире, — сказал он негромко, нарушив напряженную тишину.

Миссис Хьюстон не спешила обратно, явно полагая, что поступает тактично.

— Если у тебя есть другие планы, отмени их.

Надменность последней фразы была просто вопиющей, все существо Линды воспротивилось беспардонному диктату. Сидя с непроницаемым лицом, она ответила как можно спокойнее:

— Мне очень жаль, Ралф. Боюсь, я не смогу…

— Виноват, я неясно выразился. Я не приглашаю тебя, я говорю, что тебе придется сделать.

— Но послушай…

Она не договорила. Глаза Ралфа сузились, подбородок вздернулся, и Линда беспомощно вжалась в кресло. В его глазах она вдруг заметила не просто злость, а почти животную ненависть.

Я боюсь его! Эта догадка просто сокрушила Линду. Перед ней совсем не тот Ралф, которого она знала в короткий период головокружительного ухаживания и первые месяцы замужества. Неотразимый красавец, мужественный и чувственный, был теперь бесконечно далек. А у этого человека угрюмое выражение лица, холодные глаза, которые прежде светились любовью и теплотой, а теперь дух захватывает от ужаса, когда заглядываешь в их бездонную черноту.

— Тебе здесь нравится?

Он медленно оглядел крохотную, заставленную мебелью комнатку, и Линда видела, что его раздражение сменилось любопытством. И тут же память услужливо подсунула картинку сказочного дома, который Ралф купил в Лондоне. Паркетный пол, покрытый дорогими персидскими коврами, изысканная антикварная мебель, одинаково комфортная и эффектная, прекрасные живописные картины, бассейн, размерами вполне пригодный для олимпийских состязаний, и повсюду густой аромат оранжерейных цветов, ежедневно меняемых в вазах одним из слуг задолго до пробуждения хозяев.

Именно изобилие цветов больше всего поразило Линду, когда она впервые переступила порог дома, а позже, после свадьбы, она однажды недоуменно спросила мужа, зачем он велит выбрасывать красивые и еще совсем свежие цветы. Его ответ запомнился ей дословно, она возвращалась к нему снова и снова последние три месяца.

— Мне так нравится. — С этими словами он, держа Линду за руки, поцеловал кончик ее носа. — Они должны радовать глаз своей красотой, а, когда их коснется увядание, на них будет больно смотреть. Мне не хочется видеть их умирающими или поблекшими, дорогая. Сам процесс тления мне отвратителен.

Линду тогда поразило его внезапно потемневшее лицо, но она не стала над этим задумываться — впереди вся жизнь и надо ей радоваться. Но потом, позже, после свидания с Мегги слова Ралфа ожили в памяти с ясностью, причинявшей почти физическую боль.

— Да, мне нравится здесь, — спокойно ответила Линда. — Конечно, от твоего особняка мое жилище отличается как небо от земли, но и в скромности есть свое обаяние…

— Я совсем не то имел в виду, — довольно резко перебил ее Ралф. — Я не собирался ничего сравнивать, давай оставим все как есть. Просто мне казалось, что ты любишь Лондон, яркие огни, оживленные улицы…

— Может, я повзрослела, — просто ответила она, опустив глаза, в то время как его горящий взгляд пытался прочитать что-то по ее лицу.

— Это ведь был и твой дом, ты же знаешь. — Его голос вдруг зазвучал мягко и очень проникновенно. — Такой же твой, как и мой.

— Нет, неправда. — Линда произнесла эти слова не из желания противоречить или сделать больно — в роскошном особняке в пригороде Лондона она никогда не ощущала себя дома. — Он больше походил на дворец, жить в нем было лестно, но и только. Ничто там мне не принадлежало. Все было отстроено задолго до моего появления и осталось без изменений после нашей свадьбы, вплоть до последней цветочной вазы.

— Если ты переживала из-за этого, почему же не сказала? — Он выглядел таким подавленным, что Линда почувствовала себя виноватой.

— Потому что тогда это было не важно, как, впрочем, и сейчас. Напрасно я завела этот разговор. — Линда резко выпрямилась, ее мягкие золотистые волосы рассыпались по плечам. — Это был прекрасный дом, мне очень повезло.

— К черту твое везение! — Прозвучавшие в его голосе угрожающие нотки заставили Линду вскинуть голову, но лицо Ралфа оставалось непроницаемым и отчужденным. — Вот уж не думал, что ты радовалась своей удачливости. Мне-то казалось, что мы любили друг друга, потому и поженились… — Он замолчал, порывисто повернувшись к ней спиной, двумя размашистыми шагами подошел к окну и замер, молча глядя на заросший сад.

— Догадываюсь, о чем вы думаете, молодой человек. — Линда совершенно забыла о существовании миссис Хьюстон. Между тем хозяйка появилась в дверях с чашкой и блюдцем в руках. — Настоящие джунгли, правда?

Ралф быстро повернулся, маска любезности снова была на месте.

— Скажем так: сад немного зарос. — Он приветливо улыбнулся, темная бровь изогнулась.

— Скажете тоже — немного. С тех пор как умер мистер Хьюстон, образовались прямо-таки дремучие заросли. Мне не под силу привести сад в порядок. Глазами бы все сделала, а вот руки-ноги уже не те. — Женщина удрученно покачала седой головой.

— Я бы мог провести тут часок-другой, если вы не возражаете, — непринужденно предложил Ралф. — Мне нравится между делом покопаться в земле. Так что давайте считать вопрос решенным и пить чай, а то он того и гляди остынет.

Ему нравится между делом копаться в земле?! У Линды рот приоткрылся от удивления. Насколько ей было известно, Ралф искренне считал, что вилы и вилки — это почти одно и то же, да и лопату он вряд ли держал в руках. Он никогда не обсуждал профессиональных проблем со своими садовниками, которых периодически нанимал на работу, дабы содержать в безукоризненном порядке клумбы и оранжерею.