Обладание - Мэдлин Хантер Страница 11

Когда она проходила мимо дома женщины, делавшей лучший в деревне эль, ее догнал бондарь Пол и зашагал рядом. Красивый молодой мужчина, отличавшийся недюжинной силой, несмотря на свою худобу, первым окрестил ее «вдовой-девственницей». Как-то вечером приятели раззадорили его, предлагая проверить, справедливо ли суеверие, которое он помог создать, и Пол ввалился в ее дом в пьяном угаре, намереваясь показать свое бесстрашие. Слова убеждения оказались бесполезными, и ей пришлось сбить его с ног железной сковородой.

— Значит, ты теперь заняла место фаворитки у лорда, так получается?

— Нет. Прошу тебя, Пол, не начинай все сначала.

— Двести фунтов — это же надо! Поневоле задумаешься, что такого может предложить женщина, стоимость которой так велика. Неудивительно, что твои предыдущие мужья померли.

— Мы почти не общаемся с лордом. Я его в этом смысле не интересую, и он меня тоже. Ничего такого между нами нет.

Она говорила очень убежденно, хотя внутренне не чувствовала уверенности в своих словах. Да, действительно, Аддис не сделал ничего, что могло бы вызвать ее опасения. В отличие от Рэймонда, он не раздевал ее глазами, не искал повода, чтобы оказаться поближе к ней. И все же иногда, оглядываясь, она обнаруживала его, натыкалась на его напряженный взгляд — именно так смотрел он на нее сегодня. Создавалось впечатление, что он словно изучал ее, пытаясь прийти к какому-то внутреннему решению. Некая искра взаимного притяжения проскакивала между ними, заставляя ее нервничать гораздо сильнее, чем похабные намеки или притязания Рэймонда.

Женский инстинкт подсказывал, что не все так просто, хотя разум упорно отвергал подобную возможность. В конце концов, это Аддис де Валенс, а она всего лишь Тень Клер. И все же ей становилось не по себе от мелких знаков внимания, которые он оказывал ей, находясь рядом, и дело было совсем не в его могуществе лорда, а в тех старых чувствах, которые упрямо стремились вырваться наружу из глубин памяти.

— Мы же всё слыхали под старым дубом. Всё видели — и его, и тебя. Все понимают, к чему дело идет, — произнес, ухмыляясь, Пол.

— Ты снова пьян.

— Рассказывают, он даже за свой стол тебя усаживает, ты за домом присматриваешь, да? Прямо леди поместья, да и только.

— Я ухаживаю за Брайаном. Я…

— Конечно, мы, деревенские, недостаточно хороши для такой утонченной леди, как ты. Сначала знатный рыцарь, потом горожанин, потом сама добродетель столько лет, но стоило ему только объявиться, и ты уже обыкновенная шлюха.

Ну, конечно, вот простое объяснение тех взглядов и перешептываний, которые сопровождали ее, когда она шла по дороге. К подобным вещам жители деревни относились спокойно, если нечто подобное происходило среди своих. Женщина, вступившая в связь с равным ей по статусу мужчиной, поступает так из-за любви или ради удовольствия, однако, если она оказывается в постели лорда или рыцаря, скорее всего, она стремится извлечь из этого выгоду — следовательно, она проститутка.

Именно так расценивали люди отношения Эдит и Бернарда, несмотря на объединявшие их глубокие чувства, и, похоже, к такому же выводу они приходят и теперь, глядя на нее. Если так пойдет и дальше и она вернется в свой дом в деревне, через некоторое время в саду начнут выстраиваться в очередь мужчины, побрякивая монетами в карманах.

Что ж, она уже приняла решение, что не вернется, и в поместье тоже оставаться не собирается. Единственное, что могло бы заставить ее остаться, так это Брайан, только что выехавший за ворота и исчезнувший за горизонтом. Настало время заняться устройством своей жизни, а не той, которую определил для нее Аддис де Валенс, настойчиво утверждая, что она по-прежнему находится в его собственности.

Она просто уедет. Другие так поступали, почему бы и ей не сделать то же самое? Например, ее собственный отец, и служанка Клер — Элис. Редко находились лорды, которые предпринимали попытки преследовать беглецов.

Прибавив шаг, она оторвалась от Пола и, пройдя последние строения деревни, направилась к дому, доставшемуся ей в наследство от матери. Это был второй из подарков Бернарда. Сейчас не самые подходящие времена для того, чтобы продавать дома или поля, но земля — такое же хорошее наследство, как и звонкая монета, поэтому особого значения это не имеет.

Итак, решено: она уезжает, и постарается уехать как можно дальше. От дурацких разговоров по поводу смерти двух ее мужей, подальше от бередивших душу воспоминаний о Брайане и как можно дальше от Аддиса де Валенс, который хотел владеть ею по причинам, совершенно ей непонятным.

«Несколько лет назад я с радостью приняла бы эти железные оковы, Аддис. Но я уже далеко не та глупенькая девчонка, а ты — не тот парень, на которого я взирала с таким восхищением и обожанием».

Сегодня вечером нужно будет поговорить с Томом Ривом и заключить с ним сделку, — в обмен на право пользования ее собственностью и домом она получит еще одного осла и тележку. Она уедет завтра. Аддис, насколько известно, вернется не раньше чем через неделю, но к моменту его возвращения Мойре хотелось бы оказаться за тридевять земель от этого места.

Склонившись над камином, она принялась ощупывать камни у его основания. Один из камней поддался. Она приподняла его, сунула руку в образовавшуюся щель и нащупала небольшой кожаный мешочек. Достав его, Мойра села на кровать и вытряхнула содержимое мешочка себе на колени.

На натянувшуюся ткань юбки высыпалась кучка монет. Даже не пересчитывая, она знала, что все ее богатство — доход от хозяйства, продажи корзин и экономной жизни в течение четырех лет — составляет восемь фунтов, пять шиллингов и десять пенсов.

Она отложила монеты в сторону и достала то, что лежало под ними. У нее в ладони оказался небольшой предмет. Мойра подняла его, и лучик света, пробившийся из окна, вспыхнул ярким сиянием на его прозрачно-красных гранях.

Рубин. Третий подарок Бернарда, подарок, который наверняка стоит не меньше двухсот фунтов. Соблазн прибежать домой после суда под дубом, достать драгоценный камень и швырнуть его в лицо Аддису де Валенс был почти неодолимым. Однако она решила, что двести фунтов — слишком высокая цена за то, чтобы потешить собственное тщеславие, особенно если учесть, что сбежать она может совершенно бесплатно. Она берегла рубин для определенной цели, которой только что лишилась, поэтому придется воспользоваться им для другого, а для чего — это еще предстоит понять.

Она сгребла монеты назад в кожаный мешочек, но рубин не убрала, и он продолжал покоиться у нее на ладони, излучая теплый свет. Мойра подтянула корзину для шитья и улыбнулась. Даже если Эдит и была для Бернарда всего лишь проституткой, надо признать, что это была одна из самых дорогих проституток в христианском мире.