Девушка с букетом - Татьяна Краснова Страница 11

– Похоже, они просто репетируют, мерзавцы, перед основной работой – тут же ночной клуб, а до нас им дела нет! – прокричал Зотов.

Варя с трудом его расслышала, и он отправился на переговоры. Звук убавили, но ненамного.

– Любите джаз? – поинтересовалась Варя. Джаза из-за лишних децибелов как раз было не разобрать.

Зотов только рукой махнул, она предложила другой вариант:

– Значит, любите пробовать новое?

Зотов опять сделал отрицательный жест.

– Конечно, надо было самому проверить, прежде чем вас приглашать! Знакомые нахвалили, модное заведение! А я-то как раз консерватор, лучше было в «Три пескаря» пойти! Ну, я вас туда на ужин приглашаю в качестве компенсации!

Они немного поспорили насчет того, что компенсации никакой не нужно – ну, тогда ради удовольствия продолжить знакомство, настаивал новый знакомый, – и Варенька уже сочинила вполне остроумный ответ, но тут грохот музыки внезапно оборвался, и несколько секунд прошли в полном безмолвии, вообще без всяких звуков. Но Зотов тут же подхватил разговор, никакая неловкая пауза не могла возникнуть при таком собеседнике, хотя ей так легко было повиснуть между двумя взрослыми людьми, прекрасно понимающими всю принужденность «непринужденного варианта» их знакомства. Варя вспомнила, что Олег Александрович – местный чиновник, и легко представила его делающим доклад на какой-нибудь планерке в мэрии. Наверняка никто, когда он выступает, не клюет носом и не разворачивает потихоньку газету! Впрочем, Зотов давал раскрыть рот и Варе, она даже заметила, что они говорят по очереди, и это напомнило ей что-то такое знакомое!

Скоро она с удивлением поняла, что именно. Да интервью с газетчиками! Та же самая структура: вопрос – ответ, вопрос – ответ, причем вопросы задает Олег Александрович, а Варя послушно, как когда-то журналистам, отвечает. Вот только интерес у корреспондентов все же был служебный, они отрабатывали задание, воображая невидимый Варе будущий материал и время от времени словно сверяясь с ним. А у Зотова был свой интерес, личный, этого нельзя было не видеть. И входило в него абсолютно все, что составляло Варенькину жизнь, не только занятия флористикой. Как же это непривычно! Андреева с первого дня знакомства интересовали только поцелуи и так далее, он этого и не скрывал.

– А из чего состоит ваш рабочий день? А если в музей никто не придет? Такого не бывает? А по выходным вы что любите делать? А в отпуск? А праздники где предпочитаете проводить, пойти куда-то или дома чем-нибудь заняться? А что готовить любите? А фирменные блюда у вас есть? У вас же родительский дом на Научной? Я всегда так любовался этими коттеджиками! О чем-то подобном мечтал – чтобы все свое, цветы, лужайка… Вы, наверное, обожаете со всем этим возиться! А читаете как, по старинке? Я недавно на электронную книгу перешел – удобная оказалась штука…

Немногочисленные посетители давно пообедали и ушли, а они все сидели и сидели в «Золотом роге» и давно уже съели десерт, и давно уже джаз, совсем безо всяких динамиков, стал настоящим. Но Варя совершенно потеряла чувство времени и даже перестала озираться, ловя свое отражение то в зеркальных осколках, которыми были декорированы стены, то в бокале.

А Зотов, казалось, никуда не торопился, и энергия его интереса не иссякала. Казалось, он тоже сверяет ее слова с каким-то невидимым планом, и, судя по выражению его лица, все сходится. Варя радовалась, как в школе после удачных ответов. Почему-то не хотелось, чтобы этот необыкновенный интерес сменило разочарование – хотя она так и не поняла, что же именно притягивает Олега Александровича: ее женское обаяние или только творческий «бантик», как называл Варенькино увлечение Андреев, относившийся к нему снисходительно. Она так надеялась, что и то и другое! В ресторанном полумраке глаза у Зотова тоже потемнели, и в них невозможно было ничего разобрать. Варя попыталась лучше вникать в его слова и вопросы, которые могли содержать добавочный смысл, но они содержали только информацию – «что, где, когда», как обозначала это Катя, когда они обсуждали вчера ее профессию.

– Я на мероприятиях в День города обязательно должен быть, никуда не денешься, – поделился Олег Александрович, когда Варенька, опомнившись, спросила, не закончился ли у него обеденный перерыв, и начала прощаться. – Так хотелось бы, чтобы вы составили компанию! Но даже боюсь спрашивать – вы наверняка нарасхват у ваших друзей, правда?

Варя чуть не выпалила, что готова начать праздновать хоть сейчас, но вовремя притормозила, заставив себя спокойно расспросить, какие же это мероприятия, и наконец выбрала торжественное шествие с духовым оркестром.

– Опять музыканты? Ну, я о берушах позабочусь заранее, – пообещал Зотов, и оба рассмеялись.

Варенька отправилась припудрить носик, а по возвращении ее ждал огромный букет, наполовину скрывший Зотова.

– Я в языке цветов не силен, хотя когда-то читал кое-что… Они мне просто понравились, – пояснил он, вручая зардевшейся Варе белые розы и лилии. – Может, они не совсем то что-нибудь значат… Я только помню, что юным девицам не дарят темно-красные цветы – это нескромно, а зрелым дамам – наоборот, всякие ландыши. Или это уже не язык цветов, а суеверия?

– Ой, да кто же сейчас разбирается в языке цветов! Все английский учат, – пошутила Варенька.

– Ну, вы-то наверняка разбираетесь, – уверенно сказал Зотов.

Разумеется, он не ошибался – Варя, спрятав за букетом улыбку, торжествовала. «Это божественно – быть рядом с тобой!» – кричали ей белые лилии, а белые розы скромно сообщали о чистоте намерений и уважении. А все вместе белые цветы желали ей удачного брака, это кто угодно мог бы догадаться безо всякого языка цветов! И совершенно не хотелось верить, что Зотов когда-то что-то читал и ничего не запомнил!

Варя с надеждой подняла взгляд от пышного подарка. Они вышли на улицу, и глаза Олега Александровича стали при дневном свете светло-светло-голубыми, ясными. Никакого второго дна и двойного смысла в них не было. Говорила же Лена – ничего не выдумывай, не додумывай! Это просто букет! Который ни к чему не обязывает! Но вот интерес в зотовских глазах она не выдумала, он в них сохранялся – постоянный, ровный, совсем не похожий ни на так знакомую пошлую мужскую озабоченность, ни на поверхностное любопытство к ее картинкам, тоже обычное…

И стоило Варе вспомнить о своих картинах, как Зотов тут же сказал, кивая на белые цветочные головки:

– Ну и для творчества, может, что-то пригодится. Приятно будет потом узнать какие-то из этих цветов в ваших работах!

Варя беспомощно улыбнулась и, как всегда, ничего не смогла возразить.