План соблазнения - Фиона Лоу Страница 11

Эбби позволила своему бордер-колли Мерфи тащить ее за собой по тропинке. Она совершенно не обращала внимания на обычно успокаивающие ее причудливые серебристо-серые каучуковые деревья, растущие вдоль реки. Даже пятнадцать величественных пеликанов, опустившихся на сине-коричневую водную гладь, не могли отвлечь ее от размышлений о Лео Косте, находящемся в Бандарре.

Она отрывисто хохотнула как безумная и удостоилась насмешливого взгляда Мерфи, который поднял на нее золотисто-коричневые глаза. Сначала она с ужасом думала о том, что, когда Джастин уедет, ее нагрузка удвоится. Но теперь большое количество работы казалось ей спасительной благодатью. Ведь она будет постоянно занята, станет практически жить в больнице, а значит, у нее не будет шансов встретиться в городе с Лео. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь работа станет ее спасением.

До Эбби долетел стрекот сорок, и ей показалось, что она услышала от них некое сообщение. Работа спасала ее прежде. Грегу удалось лишить ее всего, но он был не в состоянии отнять у нее работу. Эбби выжила и научилась быть независимой. Больше никогда она не перепутает вожделение с любовью, очарование с симпатией, а стремление к контролю с заботливостью. Эбби вполне устраивало общество ее пса, чья безусловная любовь исцеляла ее, когда очередной мужчина разбивал ее сердце и уходил из ее жизни.

— Пошли, Мерфи, нам пора в столовую, завтракать. — Эбби перешла на бег, стараясь сосредоточиться на дыхании и отгоняя от себя размышления о черноглазом мужчине с широкими плечами, при виде которых хотелось верить, что он способен защитить женщину от любых невзгод.

Столовая находилась в поликлинике, на первом этаже больницы Бандарры, отреставрированной к столетию со дня ее открытия. Здание больницы имело высокую остроконечную крышу, а внутри было отделано древесиной. По всему периметру здания располагалась широкая веранда, а пол был выложен мозаикой с изображением кенгуру. Эбби видела старые фотографии больницы, сделанные в одна тысяча девятьсот восьмом году. На них был запечатлен гамак на веранде. Поэтому она купила яркий гамак и повесила его между двумя последними столбами на веранде со стороны парадного входа. Она планировала когда-нибудь полежать в этом гамаке. А вот Мерфи давно облюбовал место под гамаком, в тени.

Толстые кирпичные стены здания спасали от жары. В поликлинике было прохладно.

— Доброе утро, Дебби, — обратилась Эбби к медсестре, входя в прохладную кухню. При мысли о свежем винограде и местном йогурте с медом у нее заурчало в животе. — Где Джессика?

Дебби последовала за ней на кухню:

— Она сильно простудилась, поэтому нам придется одним принимать пациентов.

Эбби простонала:

— Хорошее начало дня. Вот что значит остаться единственным врачом в больнице. Никто не откликнулся на объявление о работе? — Она положила два толстых ломтика хлеба с корочкой в тостер.

— Роберт Глисон сказал, поступали резюме докторов из Египта, Индии и Кении, и он скоро свяжется с вами, чтобы вы назначили время для собеседования.

Эбби вздохнула. Сельская медицина привлекала врачей, желающих получить опыт работы в экстремальных условиях. После того как Эбби обучала их, они уезжали. При мысли об этом она вспомнила, что вчерашний инцидент с пострадавшими в аварии стал последним своеобразным заданием Джастина.

— Джастин уже собрался?

Дебби печально кивнула:

— Он должен уехать сегодня утром, но я уверена, что прежде он позвонит. Я сегодня пришла раньше и отсортировала истории болезни первых пациентов. Кабинет для диабетиков откроется только в десять, поэтому пока я могу отвечать на телефонные звонки.

Эбби улыбнулась:

— Спасибо, Дебби. И благодарю за то, что надзирали за делами в поликлинике вчера, пока я весь день торчала в больнице. Вы не представляете, какой груз сняли с моих плеч. Кстати, нашей больнице выделяются средства на обустройство кабинета-лаборатории для проведения мазка Папаниколау, о необходимости открытия которого вы говорили. Вы молодец.

Дебби просияла, но тут зазвонил телефон, и она поспешила к нему. Эбби осталась завтракать в одиночестве.

В следующий раз ей удалось побыть одной только четыре часа спустя, когда наконец закончился утренний прием.

— Дебби, я иду за обедом к Тони. Вам взять что-нибудь?

Медсестра выглянула из процедурного кабинета:

— Я взяла обед с собой, спасибо. Я сейчас занимаюсь язвенником Эли Дженкинс. Вы можете проверить факс?

От голода у Эбби закружилась голова. Ей предстоял трудный день, а она могла думать только о том, как пойдет к Тони и купит у него лепешку фокаччо и кружку сливочного кофе латте. Тони категорически отказывался наливать кофе в стакан, говоря, что в стакане может подаваться только пародия на хороший кофе.

— Уверена, ничего срочного. Я прочту факс, когда вернусь.

Жара нахлынула на Эбби сразу же, как только она открыла тяжелые двери. Она машинально протянула руку к шляпе, которая всегда висела на вешалке. Ей хотелось создать в поликлинике домашнюю атмосферу, поэтому в здании была установлена и стоячая вешалка для пальто и шляп, и стойка для зонтов. Хотя здесь ими редко пользовались. Ведь в Бандарре дожди крайне редкое явление.

Обычно Мерфи бежал к двери навстречу Эбби, надеясь на прогулку, вне зависимости от ее продолжительности. Но сегодня она не увидела перед собой улыбающейся собачьей морды. Эбби посмотрела в конец веранды, приготовившись позвать пса, но запнулась, и у нее пересохло во рту.

В ее гамаке расположился Лео и взирал на окружающий мир так, словно все принадлежало ему. Он лежал, вытянув перед собой длинные загорелые ноги в шортах; левую руку он заложил за голову, и хлопчатобумажная ткань футболки обтянула его грудь и плечи с рельефными мышцами. На его носу красовались солнцезащитные очки-авиаторы. Правая рука Лео лениво поглаживала голову Мерфи.

Бордер-колли смотрел на него с обожанием, восторженно размахивая хвостом.

«Предатель!» — подумала Эбби.

Она задрожала всем телом; у нее сильнее закружилась голова, не только от голода, но и от сильного желания. «Опасность! Сохраняй хладнокровие». Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Если она будет игнорировать Лео, то сможет притвориться, что его здесь нет. Похлопав ладонью по бедру, она позвала пса:

— Мерфи, мальчик, ко мне!

Пес повернул черно-белую голову в ее сторону и довольно раскрыл пасть, словно говоря: «Смотри, кого я нашел. Иди и тоже с ним поздоровайся».

Лео непринужденно поднялся из гамака, в отличие от Эбби, которая просто выпала из него, когда впервые решила его опробовать. Он поднялся на веранду и подошел к Эбби; ее пес как одурманенный тащился рядом с ним. Ей хотелось ненавидеть Лео, но на самом деле ненавидеть следовало то, как реагирует на его появление ее тело. Эбби должна научиться его игнорировать.