Три секунды до - Ксения Ладунка Страница 11

Дальше все размыто. Нас отводят в следующую комнату, еще раз обыскивают. Делают фотографии с номерами в профиль и анфас, берут кровь. На этом моменте в глазах темнеет, и я теряю сознание.

* * *

Прихожу в себя уже в камере. Внутри темно, никаких окон, лишь одно маленькое и узкое окошко в двери. Холодно. Голова кружится. Тело постепенно отходит, трясется; начинает накатывать страх. В камере я одна. Мне страшно, очень-очень страшно. Я не понимаю, что делать, как я умудрилась влипнуть в такое дерьмо и что теперь будет с моей жизнью.

Спустя время ко мне в камеру заходят.

– Шнайдер, тебе пять минут на звонок, – с этими словами полицейский дает мой мобильный и закрывает дверь.

Руки дрожат, дыхание сбивается, я судорожно ищу номер отца в вызовах. Набираю его, жду ответа. В трубке звучат гудки, один за другим. Он не берет, и вызов сбрасывается.

– Давай, пап, ну пожалуйста, ответь, прошу тебя! – умоляю я и набираю снова. Ничего.

– Черт, черт, черт, что б тебя… – закрываю глаза рукой.

Я теряю драгоценное время и ничего не получаю в ответ. Пару секунд проходит в кромешном ужасе, прежде чем я нахожу номер Тома в телефонной книге, а вместе с ним и хоть какую-то надежду. Я тут же набираю его.

– Алло? Белинда?

– Господи… спасибо… – всхлипываю я в ответ.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает он.

– Да, боже… Том, пожалуйста, помоги, я в полиции, у меня нашли наркотики, я не дозвонилась отцу и не знаю, что делать, у меня пять минут, – на одном дыхании выпаливаю я. – Пожалуйста, позвони ему, мне очень нужна помощь, я понятия не имею, что делать… Том?

Он молчит пару секунд, потом говорит:

– Успокойся. Все будет хорошо. Мы тебя вытащим. Не разговаривай с копами, ничего им не говори, поняла? Белинда, ты поняла?

– Да, да, я поняла.

– Я пришлю тебе адвоката, говорить будет он. Если будет допрос, молчи, понятно? Как бы на тебя ни давили, ничего не говори. Я постараюсь все сделать как можно скорее. В каком участке ты находишься?

– Я не знаю…

– Ты имеешь право узнать. Спроси прямо сейчас.

Я стучу в дверь, спрашиваю, а потом передаю Тому.

– Я свяжусь с Биллом. Все будет хорошо, слышишь?

– Да, слышу…

– Шнайдер, время, – говорит офицер.

– Все, пока, – бросаю трубку и возвращаю телефон полицейскому. Он закрывает меня, и я снова остаюсь наедине со страхом в тишине и темноте.

Время в камере течет невозможно медленно и мучительно. Вокруг только серые стены и унитаз с раковиной. Кровать – большой выступ в стене с тоненьким матрасом сверху. Я хожу по помещению туда-сюда, сердце стучит до боли быстро. Ладони потеют и замерзают, я согреваю их собственным дыханием. Потом сижу на кровати какое-то время и повторяю этот ритуал снова.

Когда дверь камеры открывается, я вздрагиваю. На пороге появляется темноволосая взрослая женщина в костюме. Она представляется адвокатом и называет свое имя, которое я сразу же забываю. Она говорит:

– Мисс Шнайдер, времени на долгий разговор у нас нет, так что вы должны четко и быстро рассказать мне всю правду о том, что произошло.

Я рассказываю ей историю с того момента, как Алиса вручила мне подарок на дне рождения, и вплоть до того, как его обнаружили у меня в рюкзаке. Она внимательно слушает, а потом спрашивает:

– Как давно вы употребляете наркотики?

– Месяца… – я опускаю взгляд, – четыре, наверное. Я не помню.

– Девушка, что вручила вам наркотик, – ваш наркодилер?

– Эм… да, наверное, так можно сказать.

– Как она выглядит?

Я описываю Алису, после чего следуют еще несколько вопросов о ней: где она живет, сколько ей лет и много-много о том, чего я не знаю. В конце адвокат говорит:

– Полиция еще не завела на вас уголовное дело, и я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось. Есть вероятность, что получится решить этот вопрос иначе. Если нет, будем добиваться оправдательного приговора. В вашем случае это вполне реально.

Я сглатываю, ничего не могу ответить. Оправдательный приговор. В моей голове оправдательные приговоры касаются убийц, насильников и мошенников, а я ведь ничего не сделала…

Наша встреча заканчивается. От всего услышанного мутит и кружится голова. Я настолько устала и ослабла, что как только оказываюсь на твердой тюремной кровати, то сразу проваливаюсь в небытие.

Просыпаюсь словно после страшного кошмара, будто не спала вообще. Сколько времени прошло, не знаю. По ощущениям – целая ночь. Произошедшее воспринимается словно что-то нереальное, просто выдумка. Только чувство омерзения к себе и миру дают понять, что все взаправду. Почти сразу в камеру заходит офицер и застегивает на мне наручники.

– На выход, – командует он, – за мной.

Я повинуюсь, плетусь следом в ужасе от предстоящей неизвестности. Он заводит меня в комнату для допроса, где находится только стул с двумя стульями, лампа и затемненное окно. Офицер сажает меня напротив и кладет стопку бумаг на стол.

– Простите, мой адвокат… Я не буду говорить без нее, – испуганно мямлю я.

– Тебе не понадобится адвокат.

Я замолкаю. Что это значит? Полицейский молчит, к моим глазам уже подступают слезы. Офицер представляется и начинает:

– Белинда, ты понимаешь, что нарушила закон штата Калифорния о наркотических веществах, их приобретении, хранении, перевозке, распространении, изготовлении и переработке?

Сердце переворачивается от его слов. Он повторяет:

– Белинда, отвечай. Ты понимаешь, что нарушила закон?

– Понимаю, – тихо говорю.

– Ты знаешь, что твои противоправные действия наказываются лишением свободы на срок от трех лет?

Я сглатываю.

– Нет, не знаю…

– Приговор по таким делам выносится по принципу прецедента, исходя из существующих решений подобных дел. В твоем случае это семь лет, для твоего друга – двенадцать.

Я чувствую леденящий ужас, охватывающий тело. Руки начинают неметь, щеки пылают.

– Наркотики – это не развлечение, Белинда. Наркотики в твоей сумочке – это не легкий сиюминутный кайф, а преступление против страны и государства. Ты это понимаешь?

Я киваю.

– На тебе как на гражданке Америки лежит моральная и правовая ответственность перед обществом. Твоя противоправная деятельность должна повлечь за собой наказание, ты согласна?

Оцепенев, я выдавливаю из себя:

– Согласна…

– Ты понимаешь, какие тебя ждут последствия?

– Понимаю…