Шалунья. Деревенская страсть - Кристина Азимут Страница 11

– А ты только на исторические реконструкции ездишь или на всякие там ролёвки тоже?

Сосед хмыкнул, прожевал кусок и только потом ответил.

– Ну вообще, чтоб ты знала, реконы и ролевики – это как Монтекки и Капулетти, – он поднял палец, а потом подмигнул и весело ухмыльнулся, и у меня от сердца отлегло – вроде недавняя неловкость окончательно сошла на нет. – Но я чисто по настроению и возможностям, смотрю, что есть на то время, когда могу куда-то вырваться. Так что, я не совсем православный рекон.

Дальше разговор так и вертелся вокруг наших увлечений и прочего. Выяснилось, что Тимофей поездил по нашей необъятной, хотя и за границей бывал, я же только в Италии и Франции успела побывать пока, и то уже с Тарасиком. Следующие несколько часов прошли вполне приятно и мило, мы болтали, доедали шашлыки и время от времени грелись в бане. Тимофей вёл себя паинькой, не приставал, не пытался обнять или сорвать простыню. Признаться, я даже где-то глубоко в душе чувствовала странное смутное разочарование…

В общем, когда меня галантно проводили до дверей дома, пожелали спокойной ночи и всего лишь легонько мазнули губами по щеке, я, как истинная девочка, обиделась неизвестно, на что. Поэтому, пофыркав с той стороны двери, уже в безопасности своего дома, решительно выдохнула и поднялась наверх. Почитаю чутка, дождусь, пока Тимофей уснёт, и пойду осуществлять задуманное – сна не было ни в одном глазу, я вполне выспалась и отдохнула прошлой ночью.

Ближе к двенадцати, осторожно выглянув в щёлочку двери, я убедилась, что флигель тих и тёмен, уняла некстати разыгравшееся волнение и быстренько собралась. Полотенце, кофта, футболка, джинсы и лёгкие кожаные мокасины – и фонарик, конечно. Тенью выскользнув в тёмный двор, я как заправский индеец прокралась через него к калитке и вскоре уже шла по ночному лесу. Как ни странно, страшно не было, несмотря на темноту. Умиротворяюще шелестел ветер в кронах, время от времени чирикала какая-то ночная пичуга, да и всё. Иногда из деревни долетал глухой лай, но тут же стихал. Я без приключений добралась до берега озера, оставила на скамейке полотенце и быстро разделась, пока не передумала. Ночной водоём был тёмный и таинственный, и так и манил к себе, вода – как парное молоко, совсем не холодная. Оставив на всякий случай горящий фонарик, чтобы не заблудиться, с тихим вздохом окунулась в озеро и поплыла, наслаждаясь шелковистыми прикосновениями воды к обнажённому телу. Красота!..

Время от времени поглядывая на берег и фонарик, чтоб не заплыть слишком далеко, через некоторое время направилась обратно, умиротворённо жмурясь и чувствуя себя просто отлично. Расслабленность, нега, покой – вода всё-таки замечательно действует на напряжённые нервы. Права была Катька, мне и правда требовалась перезагрузка, смена обстановки. Ну и приятное общество тоже радовало, чего уж. Временами, конечно, Тимофей напрягал своим напором, но, слава богу, умел вовремя остановиться, а мне хватало благоразумия не падать к его ногам. Поцелуи не считаются…

Я почти добралась до берега, когда внезапно случилось это. В смысле, мой покой и одиночество самым грубым образом нарушили. Прямо передо мной с тихим всплеском появилась знакомая светлая голова и в темноте блеснули в улыбке зубы.

– А ты авантюристка, однако, Дарья, – низким, бархатистым голосом произнёс Фей-искуситель. – Ночью, на озеро, купаться… Да ещё голиком…

Как не завизжала от неожиданности, не знаю, но вдохом подавилась, и хорошо, что ногами уже можно было до дна достать. Самыми кончиками пальцев. Я забарахталась, глотнув немного чистой, с лёгким торфяным привкусом, воды, но тут же сильные руки поймали и удивительно бережно удержали, прижав к горячему телу. Между прочим, тоже обнажённым. И возбуждённым, кстати.

– Тише, тише, Даш, ну что ты, – зашептал Тимофей, почти касаясь моих губ своими. – Всё же в порядке, я просто увидел, как ты уходишь, и решил на всякий случай проводить, мало ли, что…

Ситуация становилась всё более двусмысленной и волнующей с каждым мгновением, и мой пульс зачастил, не давая толком отдышаться. На свою беду я ещё и поймала взгляд Тимофея, и утонула в нём, засмотревшись на отражение звёзд в глубине. И совершенно забыла, что собиралась категорично потребовать отпустить и поставить на место, чем ушлый змей-соблазнитель и воспользовался. Он просто наклонился и мягко накрыл мой рот, одной рукой обвив крепче талию, а вторая удобно и по-хозяйски устроилась на ягодице, тихонько поглаживая.

Конечно, вода немного скрадывала ощущения, делала их слегка смазанными, но вот поцелуй… Не знаю, виной тому атмосфера, обстановка, или то, что мои нервы наконец перестали звенеть натянутыми струнами. Но губы Тимофея буквально обжигали, одновременно лаская, словно пробуя на вкус, язык скользил, дразня и настойчиво надавливая. Я даже не поняла, в какой момент потянулась навстречу, вцепившись в широкие плечи, чувствуя, какие крепкие мышцы под пальцами. Мои губы послушно раскрылись, впуская провокатора, покорно отвечая, и с каждым прикосновением его языка кровь всё быстрее бежала по венам. Стало жарко, так, что, казалось, вода закипит вокруг нас, низ живота залила знакомая горячая истома, а чувствительное местечко тяжело запульсировало, требуя ласки.

И снова не заметила, в какой момент Тимофей просто подхватил под попку, уверенно удерживая, а мои ноги обвили его, прижимаясь крепче. От поцелуя кружилась голова, он пьянил, как терпкое, горячее вино с пряностями. Отдавал на языке корицей и клюквой, забирал дыхание. Мышцы внутри сжались в предвкушении наслаждения, я прижалась к Тимофею крепче и не сдержалась, провокационно потёрлась об него, с восторгом чувствуя, какой он твёрдый и… большой, однако… И горячий, да. По телу прокатилась волна возбуждения, между ног всё сладко заныло, я изогнулась, желая быть как можно ближе к Тимофею. Поцелуй потерял томность и неторопливость, стал таким же горячим и нетерпеливым. Мой змей-искуситель легонько прикусил и тут же лизнул, втянул нижнюю губу в свой рот, и я не сдержала глухого, короткого стона.

Краем сознания отметила, что меня куда-то уверенно несут, но отрываться от такого замечательного занятия посчитала вредным и бесполезным действием. Мои пальцы были увлечены изучением бицепсов, трицепсов и прочих красивостей, оказавшихся в моём распоряжении. М-м-м, какой си-ильный, и не надувное всё, не перекачанное на стероидах… Натур продукт, так сказать… Нет, Тарасик тоже следил за собой, конечно, но… Чёрт, да в жопу Тарасика, не буду сейчас о нём думать! Вот вообще! Тем более, мы наконец пришли – Тимофей плавно опустился, придерживая меня, его пальцы лишь игриво скользнули по мягким складочкам, заставив судорожно вздохнуть. А потом усадил на… скамейку, вроде, да, точно, она ж тут была.

Прервал поцелуй, отстранился, и я едва успела поймать разочарованный возглас, пытаясь отдышаться и лихорадочно облизнув покалывавшие и нывшие от сумасшедшего напора губы. Фей же коварно усмехнулся, в густом полумраке блеснули его глаза, в которых читались все непристойные желания, и дыхание снова пресеклось, а внизу живота разгорелся настоящий пожар.

– Ты такая чувственная, отзывчивая, Дашенька, – прошептал Тимофей, пока его пальцы медленно скользили по бёдрам вверх, сам же он стоял на коленях передо мной, и мои ноги были самым бесстыдным образом раздвинуты. – Тебя прямо так и хочется облизать… всю…