Маркиз должен жениться - Сабрина Джеффрис Страница 11

Дверь распахнулась, вошел лорд Стоунвилл и кивком отпустил сторожа. В руках он держал кипу какой-то одежды. Бросив ношу на диван, он заявил:

— Вам надо переодеться. Траур не годится для того, чтобы я представил вас бабушке. — Он указал на ярко-красное платье. — У нее возникнут вопросы, она может догадаться, что все это блеф.

Мария настороженно разглядывала одежду. Белые перчатки, чулки, шляпка из белого крепа с отделкой из красного шелка и такими же лентами оказались вполне приличными, но вот платье выглядело по меньшей мере кричаще: из дешевого шелка, с недопустимо низким вырезом.

— Я не могу такого надеть.

— Полли сказала, что оно должно подойти. Вы примерно такого же роста, как одна из ее девиц.

Из ее девиц? Наверное, эта Полли — хозяйка борделя.

— Все остальное пригодно, а платье слишком вульгарно.

— Это единственное, что мне удалось получить за такое короткое время, — огрызнулся он. — Завтра мы купим другую одежду, а сейчас вы наденете это.

Мария хотела заспорить, но потом решила, что сначала надо благополучно выбраться из этого злачного места.

Стоунвилл выжидающе смотрел на нее.

— Ну? Одевайтесь же.

— Не раньше, чем вы с Фредди покинете комнату.

— Простите, дорогая, но я не хочу рисковать. Если Фредди будет стоять снаружи, эти люди могут передумать. Вас двоих я тоже не могу оставить наедине без охраны. Вдруг вы удерете через окно? — Он бросил на нее веселый взгляд. — Поверьте, дорогая, вы даже представить себе не можете, сколько женщин в корсетах и рубашках я повидал на своем веку.

— Вот в это я легко могу поверить, — фыркнула Мария. — По крайней мере, отвернитесь.

— Отлично. — Он повернулся к ней спиной. Фредди последовал его примеру. — Только поторопитесь. Я хочу успеть в Холстед-Холл к обеду.

— Мопси, сделай, как он говорит, — взмолился Фредди. — Я скоро упаду в голодный обморок.

— Ты можешь хоть на минуту перестать думать желудком! — возмущенно воскликнула Мария.

С чулками все оказалось просто, но вот платье невозможно было застегнуть в одиночку, оно так плотно сидело в талии и груди.

— Фредди, застегни мне платье, пожалуйста.

Фредди словно окаменел.

— Я не могу.

— О Господи! — выразительно вздохнул лорд Стоунвилл и подошел ближе. — Я знал, что американцы ханжи, но это уж слишком.

Не успела Мария и слова сказать, как он начал ловко застегивать ее платье. К своему ужасу, она вдруг почувствовала, что слабый запах его одеколона и прикосновение умелых пальцев пробудили странный жар внизу живота. Плохо, очень плохо!

— Такое впечатление, что вы хорошо умеете обращаться с женским платьем, — как можно равнодушнее произнесла она. — Результат долгой учебы, насколько я понимаю.

— Ну, вы же знаете нас, распутников, — сухо отвечал он. — Практика, практика и еще раз практика.

Мария невольно задумалась, сколько же падших созданий прошло через его постель. Неужели он касался их везде, как рассказывала тетка? Мария сглотнула. Трудно не думать о таких вещах, когда его пальцы при каждом движении касаются ее спины. Еще хуже стало, когда он, спустившись до нижней части, замедлил работу.

— Платье мне слишком тесно, — смущенно заметила девушка.

— Все дело в чертовых маленьких пуговичках. — Сейчас он дышал ей прямо в шею, отчего по коже побежали мурашки. — Слишком мелкие для мужских пальцев.

Мария втянула живот, и он, наконец, справился с застежкой, но тут она заметила, насколько скандально выглядит в этом наряде: грудь слишком обнажена. Это стало еще очевиднее, когда Стоунвилл обошел ее кругом и окинул жадным взглядом.

— Отлично! Просто великолепно.

От этих слов ее обдало жаром, сердце отчаянно заколотилось. А когда его взгляд с особенным интересом остановился на ее открытой груди, в памяти тотчас всплыли советы практичной тетушки Роуз: «Мужчины будут стараться коснуться твоей груди. Не позволяй». Она нервно хихикнула, а Стоунвилл выразительно приподнял бровь.

— Полагаю, вы не привыкли к подобным нарядам.

— Конечно, нет. Обычно платья мне по размеру, а в этом я не смогу проглотить ни крошки, иначе эта дешевка на мне треснет.

Тут обернулся Фредди.

— Тебе не повредит сбросить пару фунтов, Мопси, — фыркнул он.

Мария бросила на него сердитый взгляд, но тут на ее сторону неожиданно встал Стоунвилл:

— Ваша кузина безупречна. Ничего не надо менять. — Он окинул ее одобрительным взглядом. — Абсолютное совершенство.

У Марии вспыхнули щеки. Она не привыкла к экстравагантным мужским комплиментам. Отец был слишком практичен, а Натан — поглощен делами компании. Трудно было не поддаться лести лорда Стоунвилла.

— Вы имеете в виду, что я безупречно подхожу для ваших целей, — холодно ответила она.

— И это тоже, — весело согласился он, подождал, пока она соберет свои вещи, и удивительно галантным жестом предложил ей руку: — Прошу вас.

Секунду Мария со страхом смотрела на нее. Неужели она настолько тронулась умом, что решила вложить обе их жизни вот в эту руку? Ведь человек этот мог сделать с ними все, что угодно, увезти их куда угодно, и они ничего не смогут противопоставить ему. Но, по крайней мере, они не окажутся в тюрьме.

Наконец Мария подала ему руку. Глаза Стоунвилла торжествующе блеснули.

— Мудрое решение, мисс Баттерфилд. Вы не будете сожалеть о нем.

Но в этом она как раз сомневалась.

Когда карета тронулась, Оливер вынул часы и поднес их к окну, чтобы в свете газовых ламп разглядеть стрелки — ага, шесть с минутами. Отлично, они успеют как раз к обеду. Бабушка никогда не пропускает обедов.

Он посмотрел на сидящую напротив женщину. Жаль, что на ней редингот. Платье лучше обрисовывает ее фигуру. И жаль, что ему не позволено снять с нее и платье.

Застегивая ей пуговицы на спине, он едва сдержался, чтобы не коснуться губами изящного изгиба ее стройной шеи. Странная и непривычная ситуация: стоять так близко от женщины и не иметь возможности дотронуться до нее. Оливер привык брать от женщин все, что захочет, и обычно они его в этом поощряли.

Шея мисс Баттерфилд может составить лакомое первое блюдо. Одни ее губы способны надолго удовлетворить мужчину, что уж говорить о пышной груди. На секунду Оливер позволил воображению нарисовать заманчивую картину: вот он страстно ее целует, потом рука скользит за корсаж этого слишком смелого платья…

Осознав собственное возбуждение, Оливер чертыхнулся. Он не собирается соблазнять мисс Баттерфилд. Во-первых, она девственница, во-вторых, в любой момент может объявиться ее жених и усложнить дело.

Даже если — весьма солидное «если» — девчонка ему уступит, потом она будет сожалеть об этом. Нельзя задевать ее «моральные устои», иначе она в панике бросится наутек из Холстед-Холла.