Лялька. Закон бандита - Ирина Лисовская Страница 11

Звонкая пощечина прилетела со второй стороны, голова дернулась назад и ударилась о стену от грубого удара. Перед глазами потемнело, а во рту появился металлический привкус. Мир пошатнулся перед глазами, тошнота подкатила к горлу, но, несмотря на все это, все еще хотелось побороться за жизнь. Пока медленно приходила в себя, Береза схватил меня за волосы на затылке и рывком дернул на себя, проревел:

– Ты мне за это ответишь, сука!

Превозмогая боль и подкатившую к горлу тошноту, плюнула кровью в лицо козлу, да пусть хоть убьет прямо здесь, но к отчиму я не вернусь. Не вернусь в прошлую, гнилую жизнь. Заметила, как сволочь вскинул кулак, крепко зажмурилась перед неизбежным ударом в лицо. Березу остановил второй мужик:

– Не бей в морду. Забыл? Нам велено не портить товар.

Я распахнула глаза и внимательно присмотрелась к новой шестерке отчима. Уродливый, гнусный тип, ничем не лучше Березы. Такой же вонючий шакал, жаждущий легких денег и красивой жизни. Они не понимают, что служат расходным материалом? Когда станут бесполезными, их убьют и закопают на свалке, как ненужный мусор.

Товар… Я всегда для отчима была товаром, который можно удачно продать или обменять. Он держал меня при себе, как сладкую конфетку, которую мог преподнести только в эксклюзивном виде. Неужели уже нашел, кому продать?

– Это точно она? – засомневался шакал. – Что-то не похожа девка на модель, как описывал хозяин.

– Она, – подтвердил Береза. – Знаю эту строптивую сучку, хозяин будет доволен. Ну что, добегалась, принцесса?

Ублюдки заржали, а я отчаянно пыталась придумать, как сбежать от них. Что ж, две новости: отчим жив и меня вскоре отведут к нему. Думай, Ева, думай! Не теряй самообладание, не поддавайся панике, ты сможешь найти выход! Ты сильная и смелая!

– Девка изуродована, Черный нам этого не простит, – заныл шакал.

Береза осмотрел мою щеку, скривился, но в глубине его глаз до сих пор горела прежняя похоть. Я была объектом его вожделения, но тронь он меня, и отчим сразу бы отрубил ему член. Как и другим. Я находилась под запретом, можно было только смотреть, но не прикасаться. Хоть что-то сделал хорошее для меня. Но это было больше для него…

Если бы я знала раньше, что жизнь любого парня, находящегося рядом со мной, будет обречена… Ублюдок следил за моей жизнью и убирал любого, кто собирался посягнуть на мою невинность. Я не уберегла двух институтских парней, они пропали без вести и, боюсь представить, какие пережили муки перед смертью. Никогда себе этого не прощу…

– Пластика все исправит, не ной. Это не наша вина. Последи за ней, я позвоню боссу. Сообщу приятную новость. Уже не терпится получить обещанную награду!

Второй шакал притащил меня на кухню, вытащил из-под стола табуретку. Он действовал грубо: ударил меня в живот и сразу стиснул горло пальцами. Я скрутилась от боли, из глаз брызнули слезы отчаяния, легкие снова горели огнем из-за нехватки кислорода. Как только он разжал пальцы, раскрыла рот, но закричать не успела, в него вставили кляп. Шакал усадил меня на стул, но не связал – нечем, этим можно будет воспользоваться. Береза остался в коридоре, словно страхуя напарника, если я попытаюсь сбежать.

– Без фокусов, куколка, – предупредил он. – Твоя физиономия уже подпорчена, так что я церемониться не буду, сразу вмажу кулаком в лицо до потери сознания.

Это конец. Не вижу ни единого выхода из ситуации, но он должен быть, думай лучше! От размышлений отвлек разговор, я затаила дыхание и слушала:

– Босс, мы ее нашли, – с гордостью сообщил Береза, ухмыльнулся, козлина. – Только есть одна маленькая проблема… – он замолчал на несколько секунд, пока говорил отчим. – Конечно, я лично обрадую вашу дочь… – снова замолчал, – Понял, привезем, не переживайте, не уйдет. Лис позаботиться об этом.

Береза сбросил вызов, вошел на кухню. Я не отчаялась, у меня еще был шанс сбежать, пусть крошечный и рискованный, но все же. Им нужно воспользоваться, пока меня не вывезли из города.

– Хочешь знать, что с тобой будет, когда вернешься домой? – ехидно спросил шестерка.

– Нет.

Зачем спрашивать, если и так расскажет? Узнаю отчима, ублюдок намерено подливает масла в огонь, хочет, чтобы я изнывала от страха и паники, пока еду к нему. Чтобы знала свое место и впредь не совершала ошибок.

– Тебя продали, сучка. Знаешь, кому?

Продали… Я с отчаянием мотнула головой, не веря, что все правильно услышала.

– Мяснику. Он отвалил за твою целку миллион зелени.

Береза заржал, а Лис мгновенно подхватил его отвратный смех. Ледяной страх побежал мурашками по коже, меня бросило в жар, а затем в холод, слова Березы эхом прокатились по маленькой, душной комнатке. Слова ворвались в подсознание и устроили хаос в мыслях. Мясник… Отчим продал меня мужику, который обращается со своими женщинами зверским образом. Сколько их было за последнее время: десять или больше? Все они пропадали через месяц или раньше, мразь любит пускать кровь, упивается криками жертвы, приходит в экстаз, мучая женщин и насилуя их. Богатый больной ублюдок, которому не писан закон, закон – это он. Даже врагов он режет на части мачете, сам, лишь бы получить кайф от процесса и измазаться в крови…

– Я уже не девственница, – выпалила безжизненным тоном.

Может, так я буду не интересна больше Мяснику? Глупо, но нужно испробовать все способы. Я глядела в равнодушные глаза шестерки, а у самой тряслись поджилки. Береза хмыкнул, пожал плечами. Нет… Я лучше из окна выпрыгну, но домой не вернусь. Не хочу проходить через долгие часы мучения, лучше сразу умереть, чем постепенно, истекая кровью и теряя сознание от боли.

– Если так, – заговорил Лис, – тебе же хуже. Придется отрабатывать как-то отваленное бабло за целку. Видишь ли, Черный уже потратил зелень, вложился в бизнес, отдал долги. А Мясник не любит, когда его водят за нос. Нам и без того пришлось попотеть, чтобы вычислить тебя. Мы все на счетчике, поэтому, сучка, советую вести себя прилежно, иначе я за себя не ручаюсь, – рявкнул он мне в лицо.

С девственностью или без, мне все равно придется платить по счетам урода, как и маме раньше. Нет, не будет этого! Мама жертвовала много раз собой, терпела унижения и издевательства, не для того, чтобы однажды я пошла по ее стопам. Отчим клялся ей, что меня не тронут, но время изменилось, и теперь я – его золотой ключ к решению проблем.

Подумать только, они все на счетчике у Мясника, а выгребать придется мне. С какой радости? Паника сменилась лютой яростью, адреналин хлынул в кровь, разжигая внутри огонь и подталкивая к действию. Черта с два отчим получит меня, пусть сам подставляет жопу Мяснику, уж она у него точно девственная!

Я решила схитрить, поникла на глазах у шакалов, опустила голову. Сделала вид, что приняла свою участь, демонстративно заплакала. Этого оказалось достаточно, чтобы притупить бдительность – шестерки переключились на свой разговор.

Момент выдался удачный – твари упивались своей гениальностью, считая, что бабло уже у них в кармане. Они начали делить шкуру еще не убитого медведя. Идиоты вошли в кураж, даже не заметили, как я медленно встала со стула. Тихо взяла нож со стола. Руки тряслись из-за тревоги, что клубилась внизу живота и скручивала желудок в узел. Нелегко сознательно ранить человека, пусть и морального ублюдка, но я же не убийца, которому море по колено! Меня подталкивал страх за собственную жизнь, ведь если не я их, то они меня. Выбор очевиден.