Терпкий вкус страсти [= Сильнее страсти ] - Айрис Джоансен Страница 11

Джованни сделал к ней шаг:

– Замолчи, или я…

– Не смей дотрагиваться до нее, – в голосе Лиона послышались те же непреклонные нотки, – или, клянусь всеми святыми, ты пожалеешь об этом…

Джованни остановился и глубоко вздохнул:

– Она станет более послушной, когда рядом не будет этих беспризорников. Я и так слишком долго терпел их в своем доме.

– Они не стоили тебе ничего! – Голос Санчии окреп:

– Я сама кормила их. И заботилась о них.

– Санчия, не надо, – прошептала Элизабет.

– Почему? – Глаза Санчии сверкали отвагой, рожденной отчаянием. – Что он может сделать хуже того, что уже сделал? Он жадный дурак, который не способен думать ни о чем, кроме вина.

– Ее бумаги и вексель о покупке, – быстро сказал Лион. «Разъярившийся котенок неожиданно выпустил коготки, – отметил он с раздражением. – Она может довести Баллано до такого бешенства, что он откажется продать ее, лишь бы доставить себе удовольствие отколотить ее как следует». – У меня больше нет времени.

Джованни бросил злобный взгляд на Санчию, затем прошел к письменному столу и нацарапал несколько строчек на пергаменте.

– Вот вексель о покупке рабыни. Теперь она ваша. – Он повернулся и шагнул к двери, ведущей в комнату. – Я сейчас достану ее бумаги из сундука.

Элизабет слабо всхлипнула, Санчия инстинктивным движением потянулась к ней, чтобы успокоить девушку:

– Все будет хорошо. Я найду способ позаботиться о вас. – В ее голосе прозвучала уверенность.

Лион изучающе смотрел на Санчию. Ярость, озарявшая ее лицо, внезапно исчезла, что дало ему пищу для размышлений. Если он и дальше позволит ей выказывать такое открытое неповиновение, сделка может не состояться. Но, может быть, девчонка именно этого и добивается?

– Я вижу, Санчия, ты очень ловко умеешь обращаться со своим хозяином, – сказал он вкрадчиво. – Признайся, что ты лишь притворялась разъяренной, чтобы добиться желаемого. А что ты будешь делать теперь, когда твой трюк не удался?

Она покачала головой.

– Я не притворялась. Я на самом деле рассердилась. Но я никогда не дала бы волю своему гневу, если бы не надеялась, что это может удержать Джованни от мысли продать меня.

– Опасная затея. Он мог бы прибить тебя.

– Побои проходят. А убивать он бы не стал, пока я ему нужна. Он дурак, но, не сумасшедший.

– Кажется, ты хорошо его изучила. Но ты еще не знаешь меня. Я не дурак, Санчия.

– Это я поняла сразу, – обреченно вздохнула она.

– Вот они, – Джованни спешил к ним, сжимая в руках обтрепанный кожаный рулон. Он вручил сверток Лиону и получил взамен кошелек с дукатами.

– Я купил обеих у испанца, который уверял меня, что они из очень хорошей семьи. Вы сделали прекрасную покупку.

– Во всяком случае, любопытную, – резко ответил Лион. – Собирай свои вещички, Санчия. Мы уходим отсюда.

За нее быстро ответил Джованни:

– Здесь нет ничего, что бы она могла взять. У рабов нет собственности.

Санчия прижала дрожащие пальцы к вискам, пытаясь придумать что-нибудь.

– Я не могу уйти. Здесь Элизабет.

Взгляд Джованни переметнулся на Элизабет.

– Тебе нечего беспокоиться о ней. Я найду ей дело. Она будет убирать лавку. Мне нужен кто-нибудь, кто…

– Нет, – отрезала Санчия, – здесь она не останется.

– А куда ей деваться? – спросил Джованни. – Я дам ей крышу над головой и еду. Она не может требовать большего. Я могу также оставить Бартоломео, но Пьеро пусть убирается. Он слишком мал, чтобы помогать мне.

– Никто из них больше не останется у тебя. – Санчия повернулась к Элизабет:

– Найди Бартоломео и Пьеро, и ждите меня на площади.

Элизабет с некоторым сомнением посмотрела на нее.

– Быстрей! – Санчия легонько подтолкнула ее к двери. – Все будет хорошо.

– Стой! – приказал Джованни. – Ты должна слушаться меня, Элизабет!

Девушка посмотрела на него со страхом и выскользнула из лавки.

– Они сдохнут с голода на улице, упрямая сука! – заревел разъяренный Джованни.

– Не сдохнут. Я сделаю все, чтобы они не голодали, – решительно заявила Санчия. – И я больше не позволю тебе использовать их. Я знаю, что случится с ними, если они останутся здесь. Бартоломео превратится в такого же раба, как я, а Элизабет окажется в твоей постели. Но ты скорее сгоришь в аду, чем я позволю этому случиться. – Она повернулась к Лиону:

– Мы можем идти теперь.

– Благодарю, – ирония прозвучала в его голосе. – Но разреши напомнить тебе о том, что это ты принадлежишь мне, а не я тебе. – И он прошел следом за ней на улицу.

– Нет необходимости напоминать мне об этом. – Она поплотнее завернулась в шаль не столько для того, чтобы защититься от холода, сколько для того, чтобы скрыть бушевавшие в ней чувства, которые не могли остудить даже холодные струи дождя. «У меня остался только один шанс, – подумала она устало. – Но для этого мне надо узнать как можно больше об этом человеке». – Почему вы купили меня?

– Потому что ты можешь понадобиться мне. А может быть, потому, что это мой каприз.

Она покачала головой:

– Вы не похожи на того, кто действует под влиянием минутного порыва. Не думаю, что вы вообще что-либо делаете, не обдумав и не взвесив все, как следует.

– Ты так легко разобралась в моем характере? – мягко спросил Лион. – С твоей стороны было бы умнее скрывать свои способности.

– Я должна понять вас. – Она повернулась и взглянула на него. Безнадежность звучала в ее голосе. – Я пытаюсь разобраться, кто вы есть и что хотите получить от меня. И тогда я смогу найти способ… – Она помолчала. – Вы рассердились за то, что я обокрала вас? И купили меня для того, чтобы пытать, когда захочется?

Его губы изогнулись в снисходительной усмешке:

– Я не очень люблю пытать детей.

– Я не ребенок. Мне уже шестнадцать лет.

Искорка смеха сверкнула в его глазах:

– В таком случае я, может быть, переменю свои намерения, и мне придется порыться в своих кладовых, чтобы найти подходящие щипцы для пыток, когда мы приедем в Мандару.

– Мы покинем Флоренцию… – Она нахмурилась. – Это совершенно все меняет.

– Примите мои глубочайшие извинения. Будьте добры и далее сообщать мне, когда мои планы не устраивают вас. – Саркастическое выражение его лица быстро сменилось жестким и требовательным. – Мы уедем из Флоренции завтра утром. И я советую тебе не выказывать своего неповиновения, свидетелем которого я был сегодня в доме твоего прежнего владельца.