Сильнее обстоятельств - Пенни Джордан Страница 11

– Что? – задыхаясь, произнес он. – Ты плохо себя чувствуешь? Тебя тошнит? Или глаза?..

– О, Ворд, извини… ничего такого, – успокоила его Анна. – Просто хотела спросить, какой ты любишь кофе. Боюсь, что не помню…

– Черный, крепкий, без сахара, – ответил Ворд. На какую-то секунду он действительно испугался… Закрыл глаза, попытался сосредоточиться и в этот миг почувствовал, как губы Анны коснулись его подбородка.

– Спасибо тебе! – услышал он ее нежный шепот.

Она благодарит его…

– За что? – спросил он почти грубо, открывая глаза и отодвигаясь в сторону, чтобы избежать ее прикосновения и особенно – манящего взгляда серо-голубых глаз.

– За то, что ты здесь… за заботу… за себя, – тихо проговорила Анна.

Взгляд ее, такой доверчивый, зовущий, совсем лишал Ворда сил. Неужели это возможно, чтобы простой удар по голове так сильно изменил личность?

– О, извини! – Сонная Анна опять подавила зевок.

Кофе уже выпили, и Ворд уговорил Анну подождать, пока он уберет посуду.

Дом Анны, хотя она жила одна, был просторный и благоустроенный. Она выросла в большой, постоянно растущей семье; когда Беф и Келли впервые приехали в Рей, она с радостью предложила им устроиться наверху. Там четыре большие спальни, а к ее собственной примыкала отдельная ванная комната.

Внизу, помимо обширной кухни, где можно уютно посидеть и поесть, еще столовая для гостей и две гостиные – очаровательная маленькая и большая, для приемов.

Слишком большой дом для одного человека – гораздо больше симпатичного коттеджа, в котором они жили с Ралфом после свадьбы.

Этот дом Анна купила на часть денег, полученных по страховке (оформленной на Ралфа), а оставшуюся, довольно внушительную часть вложила в ценные бумаги. Сначала она вообще сомневалась, брать ли эти деньги, – ей казалось более справедливым передать их родителям Ралфа. Но родственники с обеих сторон уговаривали взять, и, поддавшись наконец их увещеваниям, она решила: возможно, они и правы – Ралф хотел бы, чтобы она имела их. Вот только родители Ралфа, особенно мать, вряд ли когда-нибудь будут чувствовать себя спокойно в ее присутствии из-за напоминания о гибели сына.

Естественно, что мать Ралфа всякий раз, как видела Анну, заново переживала страшную боль потери, – что ей эти деньги. А Анна, всегда чуткая к горю других, представляла себя на ее месте – и понимала, каково той приходится.

До самой смерти Ралфа она работала личным ассистентом своего отца – архитектора. Он понял, конечно, ее намерение оставить Корнуолл, но не скрыл, как будет скучать по ней.

Дом она обставила в той же благородной, спокойной манере, в какой одевалась и держала себя, – у нее был отличный вкус. И Ворд невольно сравнивал Анну – и в обстановке, которая ее окружала, и в поведении – с бывшей женой.

Та никогда, насколько помнил Ворд, не пыталась вести себя так с ним, а если он пытался внести чуточку нежности в их отношения, всегда резко отталкивала его, заявляя: «Не будь слюнтяем!» Возможно, тогда он им и был, но не теперь. Ворд не собирался забывать, что за женщина Анна Труэйн.

– Ты устала, – мягко сказал он, заметив, что она зевает. – Почему бы тебе не пойти спать?

– А ты? – неуверенно спросила Анна.

– Я лягу позже. – Ворд умышленно от нее отвернулся, не желая, чтобы она видела его лицо.

Очевидно, Анна предполагала, что они спят вместе, и столь же очевидно – он не может позволить себе так поступить. Ну хотя бы потому, что он, живя один, спал обычно, занимая целую кровать поистине королевского размера. А тут повернись он во сне – рядом Анна, миниатюрная и изящная… Не поддастся он этим искусительным, опасным мыслям – так и лезут в голову, возбуждающие, невозможные…

Услышал, как скрипнул стул, – Анна встала; даже не поворачиваясь, знал: направляется к нему.

– Спокойной ночи, – раздался ее тихий, чуть сонный голос.

Автоматически повернувшись, он буквально столкнулся с ней – Анна, нежно улыбаясь, подняла голову, подставив ему губы в простодушной надежде, что он ее поцелует.

Кого, черт возьми, он пытается обмануть? Ведь именно по этой причине он не хотел делить постель с Анной… Звук протеста, уже готовый сорваться с губ, умер не родившись. Ворд протянул руки, обнял ее и прижался губами к ее губам.

– Ммм… о да! – Счастливо вздохнув, Анна еще теснee к нему прижалась. – О да… о Ворд!.. – шептала Анна.

Как она могла забыть это?

Все ее тело с готовностью отзывается на поцелуй Ворда, с головы до самых кончиков пальцев на ногах, которым сразу стало тесно в туфельках. Полностью поглощенная этим поцелуем, она коснулась языком его нижней губы и задрожала, чувствуя ответную дрожь его тела.

Счастливая искательница сокровищ, она неожиданно нашла, что искала. Ни Ралф, ни вся ее любовь к нему никогда не вызывали в ней таких чувств. Волшебная связь, существующая между ней и Вордом, особенная, ни на что не похожая, такого она ни разу не испытывала. И эта связь неоспоримо доказывает: они любовники.

Когда и где они встретились, на каких условиях жили вместе – этого она не помнит, но сознает, как сильны ее чувства и как нежна ее любовь, раз ощущает себя такой близкой ему. Должно быть, она уже много раз пребывала в этом прекрасном, безумном, волнующем, чувственном состоянии, но сейчас ей не вспомнить, когда это было. Наверно, именно поэтому так остро сейчас ее восприятие. Отчаянно хочется прикоснуться к его обнаженному телу…

Но он уже оторвался от ее губ и, борясь с охватившим все его существо желанием, хрипло проговорил:

– Консультант сказал, тебе надо отдохнуть…

– Да? Я что-то не помню… – неохотно согласилась Анна, но отошла от него и направилась к дверям, помедлив на пороге, чтобы погладить Мисси и Виттейкера.

Ворд так и не успокоился, пока она не ушла.

Когда он последний раз переживал такое? Да если честно – никогда. Эта женщина стремительно и успешно пробиралась через охрану, которую он сам возвел для себя, преодолевала все преграды, – надо быть каменным, чтобы не отозваться. Она так привлекательна, чувственна, а может быть, даже весьма опытна в сексуальном смысле?

Явно тянулась к нему, ее тело, взгляд, улыбка – все говорило, что она хочет его. В какой-то момент – хорошо, что он позволил ей уйти, – неистовость и страстность желания чуть не заставили его разорвать на ней одежду. Такого с ним не случалось по отношению к другим женщинам…

Когда он впервые встретился со своей бывшей женой, он был полон романтики: возвел ее на пьедестал, поклоняясь как святыне. Мысли о возможной близости доводили его до сумасшествия; когда это в конце концов произошло, в физическом удовлетворении таилось некоторое разочарование – он ожидал большего.

Говорил себе: вина, наверное, полностью заключена в нем самом – он слишком наивен, идеалистически настроен, раз ожидал от этого чего-нибудь невероятного. И вот пять минут назад, сжимая в объятиях Анну, внезапно обнаружил, что не ошибался тогда, в юности, представляя любовь чувством неимоверно прекрасным, неземным.