Закон притяжения - Пенни Джордан Страница 11

— Шарлотта, можно вас на минутку? Шарлотта отложила папку и отправилась в кабинет к Дэниелу.

Он улыбнулся, и вокруг глаз его образовались едва заметные морщинки, а на зубе она опять увидела небольшую щербинку. Он предложил ей сесть.

Может, все-таки она ошибается? Может, Сара права и она судит о нем предвзято? Слишком строго? Шарлотта знала, как сестра любит ее. И Сара никогда ее просто так не критикует. К тому же чем больше Шарлотта общается с коллегами по работе, тем больше убеждается в глубоком уважении, которое все — как мужчины, так и женщины — питают к Дэниелу.

Когда она вошла, в комнате уже была Энн, и она тоже улыбнулась Шарлотте, отодвигая пустую чашку из-под кофе и убирая свой блокнот.

— Сегодня после обеда у меня встреча с клиентом. Он хочет составить новое завещание. Но он прикован к постели и не может прибыть в контору. Мне бы хотелось, чтобы вы поехали со мной.

— Это не Джон Бэлфор? — поинтересовалась Энн с иронической улыбкой.

— Он самый, — подтвердил Дэниел.

— Он уже в пятый раз за последние восемь месяцев меняет завещание.

— Ему грустно и скучно одному, — заметил Дэниел. — Родственники живут далеко и не ездят к нему, и, хотя за ним хорошо ухаживают, ему нужно с кем-то переброситься парой слов.

— С кем-то поспорить, вы хотите сказать, — не без ехидства заметила Энн. Да, я понимаю, ему одиноко, но ведь вокруг полно всяких организаций, которые с удовольствием будут его навещать.

— Для этого он слишком горд, Энн, — мягко возразил Дэниел. — Ему не нужно то, что ему кажется «милостыней». А когда он заявляет, что хочет изменить завещание, или утверждает, что я не совсем правильно выполнил его последние пожелания, гордость его не страдает, потому что мой визит — деловой.

— Да, но у вас от этого прибавляется хлопот, а с него вы не берете почти ничего, — с улыбкой заметила Энн. — Как будто вы больше социальный работник, чем адвокат.

— Помочь людям ничего не стоит. В конце концов, все мы иногда нуждаемся в посторонней помощи.

Шарлотта молча переваривала его замечание, с трудом представляя, в чем может нуждаться этот человек. Хотя и понимала, что говорит он совершенно искренне.

Она попыталась представить себе Бивана и его «друзей» на месте Дэниела, но это ей не удалось. В жизни Бивана все было подчинено выгоде, даже она… А когда их взаимоотношения перестали приносить ему дивиденды…

Она не жалела о Биване, но временами ей было обидно вспоминать, какой же она была дурой, если даже жила у него.

— Вам Джон понравится, — загадочно заметил Дэниел, и в этот миг она почему-то почувствовала его физическую неотразимость. — Вы оба борцы.

Борец? Ока? С чего это он вдруг? Сама она с горечью признавала, что смалодушничала и спасовала перед первым же препятствием, встретившимся ей на пути. А что, собственно, она могла поделать? Попытайся она продолжать свое дело, она поставила бы под удар клиентов. Именно ради них она была обязана признать поражение и посоветовать им обратиться к другим, более разумным и более твердо стоящим на ногах адвокатам.

Может, она бы еще и продержалась несколько месяцев, обманывая клиентов. Страховка покрыла бы все их возможные издержки, но как возместить им потерянное время? Пойти на такой риск она не могла. Биван тогда еще над ней посмеялся. Он вот рискует каждый день, причем миллионами фунтов стерлингов. Такова жизнь, а риск придает ей пикантность, особенно когда удается обстряпать хорошенькую сделку.

Но она другая. Она слишком осторожна.

— Боюсь, правда, что ради этого вам придется пожертвовать частью обеденного перерыва, — продолжал Дэниел.

— Ничего страшного. — Шарлотте самой не понравилось, как натянуто и настороженно прозвучал ее голос.

Энн вышла, а Шарлотта осталась стоять перед Дэниелом, крепко сжимая в руках папку, прикрываясь ею, как броней… но от чего?

На столе у Дэниела тоже лежала папка, и, машинально взглянув на обложку, она почему-то огорчилась, прочитав имя Патриции Уинтерс.

Заметив ее взгляд, Дэниел, как бы невзначай, прикрыл надпись рукой, и Шарлотта вдруг вновь рассердилась. С чего это вдруг он скрывает от нее эту папку? Что, ей уже и посмотреть нельзя?

— Как далеко вы продвинулись с делами? — поинтересовался он.

— Половину я уже просмотрела, — довольно резко ответила она.

Он задумчиво приподнял брови.

— Уже? Вы, видимо, очень быстро читаете. Шарлотта почувствовала, что краснеет. На что он намекает? Что она просто пролистывает папки, не вникая в суть? А вот если бы она сказала, что прочитала только два или три дела, он пожурил бы ее за медлительность.

Нет… какие бы хорошие отношения ни связывали его со всеми остальными, она ему явно не нравится.

А почему, собственно, она должна ему нравиться? — подумала она, направляясь к себе в кабинет. В конце-то концов, он явно не жаждал увидеть ее здесь; она для него обуза, ненужный балласт. Всякий раз, как она попадается ему на глаза, он, видимо, клянет себя на чем свет стоит за то, что позволил Ричарду взять ее на работу.

Возможно, будь она в его положении, она бы чувствовала себя точно так же. Какой прок от работника, которому нельзя доверить самостоятельную работу и за которым нужен глаз да глаз?

Сев за стол, она яростно заморгала, отгоняя подальше наворачивающиеся слезы.

— Мы выезжаем через полчаса, — сказал Дэниел из своего кабинета.

Она покопалась в сумке, которая служила ей одновременно и портфелем, проверяя, взяла ли блокнот и пару ручек и карандашей. Она не понимала, зачем Дэниел берет ее с собой: может, он не доверяет ей настолько, что боится оставлять одну в конторе? — кисло подумала она. Но почему? Она, вообще-то, достаточно подготовлена, чтобы снять трубку телефона и поговорить с клиентом…

— Вы готовы?

Она вздрогнула — она была так поглощена чтением, что не услышала, как он вошел к ней в кабинет.

Да, конечно, именно этого и следовало от него ожидать. Незаметно подкравшись, он так смутил ее, что вместо того, чтобы подняться одним плавным решительным движением, она встала на ноги какими-то рывками, едва не смахнув папку со стола и уронив жакет.

— Позвольте мне.

Ей стало не по себе, когда Дэниел, опередив ее, поднял жакет и помог ей его надеть.

Солнце, заливавшее кабинет, просвечивало тонкий, едва ли не прозрачный шелк ее блузки. А под блузкой на ней был простой и тоже тонкий бюстгальтер, и, взглянув вниз, она вдруг сообразила, что два тонких слоя материи едва-едва прикрывают темные венцы ее груди.