Хорош в постели - Дженнифер Уайнер Страница 11

– При быстрой ходьбе возникает такое ощущение, – вставила я.

Лили не слушала.

– Когда его сняли с продажи, я проплакала целый день. Боролась как могла, но, конечно же, набрала вес в мгновение ока. – Ее глаза превратились в щелочки. – Я готова убить, лишь бы раздобыть фен-фен.

– Но... – я замялась, – вроде бы он вызывает проблемы с сердцем.

Лили фыркнула:

– Клянусь Богом, это еще вопрос, что лучше – быть такой большой или умереть. Это же нелепо! Чтобы купить кокаин, мне достаточно пройти два квартала, а фен-фен я не могу достать ни за какие деньги.

– Ага. – Что еще я могла сказать?

– Вы никогда не пробовали фен-фен?

– Нет. Только пользовалась рекомендациями «Уэйт уочерс». На мои слова сидевшие рядом женщины отреагировали закатыванием глаз и жалобами.

– «Уэйт уочерс»!

– Сплошной обман.

– Дорогой обман.

– Стоять в очереди, чтобы какая-то худышка могла тебя взвесить...

– И весы у них всегда врут, – добавила Лили. Остальные согласно закивали. Размер шесть за столом встревожилась. Бунт толстых женщин! Я улыбнулась, представив себе, как мы несемся по холлу – охваченная праведным гневом армия в обтягивающих штанах, – переворачиваем весы, ломаем аппараты для измерения давления, срываем со стен таблицы с соотношением роста и веса, заставляем худых врачей и медсестер есть их, а сами лакомимся подсушенным белым хлебом с обезжиренным сыром.

– Кэндейс Шапиро!

Высокий врач густым басом выкликнул мое имя. Лили пожала мне руку.

– Удачи, – прошептала она. – И если у него есть образцы фен-фена, хватайте не задумываясь!

Врача, лет сорока с небольшим, тощего (естественно), с тронутыми сединой висками, теплым рукопожатием и большими карими глазами, отличал на удивление высокий рост. Даже в «док мартенсах» на толстой подошве я едва доставала ему до плеча, то есть его макушка отстояла от земли как минимум на шесть с половиной футов. Он представился как доктор Крушелевски, но я не сомневалась, что при написании в его фамилии появлялось еще несколько гласных.

– Зовите меня доктор Кей, – предложил он все тем же абсурдно густым, абсурдно тягучим басом. Я все ждала, когда же он оставит попытки имитировать Барри Уайта [10]и заговорит нормально, пока не поняла, что такой уж у него голос. Я села, прижимая сумочку к груди, а он стал листать бланки с моими ответами, от некоторых щурился, над другими громко смеялся. Я же оглядывалась, пытаясь расслабиться. Кабинет мне понравился. Кожаный диван, кушетка, в меру заваленный письменный стол, вроде бы настоящий восточный ковер со стопками книг, бумаг, журналов, телевизор с видеомагнитофоном в одном углу, маленький холодильник со стоящей на нем кофеваркой в другом. Может, доктор здесь и спит... диван, судя по всему, раскладывается. В таком кабинете хотелось поселиться.

– «Унижена в национальном периодическом издании», – прочитал он вслух. – Что случилось?

– Гм-м. Вам это неинтересно.

– Отнюдь. Еще как интересно. Я думаю, это самый необычный ответ на наш вопрос.

– Ну, мой бойфренд... – Я скорчила гримаску. – Мой бывший бойфренд. Извините. Он ведет эту рубрику в «Мокси»...

– «Хорош в постели»? – спросил доктор.

– Ну да, хотелось думать. Доктор покраснел.

– Нет... я имел в виду...

– Да, это рубрика, которую ведет Брюс. Только не говорите мне, что читали его заметку! – воскликнула я, подумав: «Если уж сорокалетний врач-диетолог прочитал ее, то наверняка прочитали все мои близкие и дальние знакомые».

– Я даже вырезал ее, – ответил он. – Подумал, что эта статья понравится нашим пациенткам.

– Да? Почему?

– Видите ли, он тонко чувствует проблемы...

– Толстых женщин? Доктор улыбнулся:

– Так он вас не называл.

– Это ничего не меняет.

– Так вы пришли сюда из-за этой статьи?

– Частично.

Доктор молча смотрел на меня.

– Ладно, главным образом. Дело в том, что я... Я никогда не думала о себе... так. Не видела себя толстушкой. Вы понимаете, я знаю, что я... не худышка... и знаю, что мне надо похудеть. То есть я не слепа, знаю, чего требует общество, какими американцы хотят видеть женщин...

– Итак, вы здесь, чтобы соответствовать ожиданиям американцев?

– Я хочу стать тощей. – Доктор смотрел на меня, ожидая продолжения. – Ну, хотя бы похудеть.

Он пролистал мои записи.

– У ваших родителей лишний вес.

– Да... есть такое. Мама у меня толстовата. Отец... я не видела его много лет. Когда он ушел от нас, живот у него был, но... – Я замолчала. Дело в том, что я не знала, где сейчас живет отец, и мне становилось как-то не по себе, когда об этом заходил разговор. – Я понятия не имею, как он сейчас выглядит.

Доктор вскинул на меня глаза.

– Вы с ним не видитесь?

– Нет.

Он что-то черканул на листке.

– Как насчет брата и сестры?

– Оба худые. – Я вздохнула. – Я единственная заразилась палочкой жира.

Доктор рассмеялся.

– «Заразилась палочкой жира». Никогда не слышал такой фразы.

– Ну, придумывать новые фразы – моя работа. Он вновь занялся листками.

– Вы репортер?

Я кивнула. Он сложил листки в стопку.

– Кэндейс Шапиро... Я встречал вашу фамилию.

– Правда? – Вот это сюрприз. Большинство читателей не обращают внимания на фамилию автора статей.

– Вы иногда пишете о телевидении. – Я кивнула. – Здорово пишете, весело. Вам нравится ваша работа?

– Я люблю свою работу, – ответила я, не кривя душой. Когда я не волновалась из-за высокого давления и ответственности перед читателями за каждое написанное слово, когда не боролась с коллегами за лакомый заказ и не мечтала о переходе в блинную, я действительно получала удовольствие от работы. – Интересно, требует полной отдачи... в общем, то, что нужно.

Он вновь что-то записал.

– И вы чувствуете, что ваш вес отражается на эффективности вашей работы... сказывается на вашем заработке, мешает продвижению по службе?

Я задумалась.

– Пожалуй, нет. То есть иногда некоторые люди, у которых я беру интервью... вы понимаете, они худые, я – нет, я им немного завидую, задаюсь вопросом, а не думают ли они, что я ленивая и не занимаюсь сгонкой веса... вот тогда мне приходится внимательнее следить за тем, что я пишу, чтобы мое личное отношение не выплеснулось на бумагу. Но в своем деле я дока. Люди меня уважают. Некоторые даже боятся. И это профсоюзная газета, так что с финансами у меня полный порядок.