Девушка с амбициями - Татьяна Веденская Страница 11

– Не в курсе, – словно конклюдентный аппарат с кофе, отрапортовала я.

– А вы знаете, что у нас дочь? Она плачет уже две недели.

– Он сказал, что вам на него наплевать, – пролепетала я. Я вообще не понимала, чего говорить. Первый раз в жизни я разговаривала с абсолютно чужой и безразличной мне женщиной, с которой, как получалось, я не поделила мужчину. К этому разговору я не была готова.

– Я не знаю, что он вам сказал, но допускаю, что мог наплести все, что угодно. Мы прекрасно жили, у нас прекрасная дочь. Он, конечно, обаятельный парень, но между прочим далеко не главный приз. Что вы в нем нашли?

– А вы? – решила обороняться наступая, я.

– Я его люблю, – четко и резко отбрила меня она. Причем мне даже не пришло в голову выкрикнуть: «Ну и что, я тоже». – Я люблю его таким, какой он есть на самом деле, со всеми его недостатками. О которых вы, Лариса, пока даже не знаете.

– А какие у него недостатки? – поинтересовалась я.

– Он мечтателен, склонен к идеализации. Его всю жизнь шатает, он не в состоянии довести до конца ни одного дела. Ответственность для него – тайна за семью печатями. Если бы нашу семью пришлось кормить ему, мы бы давно померли с голоду.

– Вот именно потому, что вы так о нем думаете, он теперь со мной, а не с вами. Вы никогда не давали ему шанса вырасти. Теперь я точно это поняла, – выкрикнула я. Все во мне возмущалось, когда эта…жена говорила о моем Паше, который не побоялся все бросить ради любви ко мне, как о неразумном ребенке.

– Да у него была тысяча шансов. Вы влюблены, по-видимому, и не желаете слышать очевидного. Я у вас естественно буду самой плохой. Так вы на полном серьезе решили жить с моим мужем.

– Он от вас ушел. Он больше не ваш.

– Ну и ладно, – каким-то отрешенным и немного усталым голосом остановила мой пыл она. – Решили – ваше дело. Я только предупредила из человеколюбия. Я хорошо его знаю, слышала про ваш ПЕЖО. Вы ведь кажется, адвокат?

– И что? – возмутилась я.

– Он просто почуял, что с вами ему будет теплее и выгоднее, чем со мной. И конечно, Москва не то что Серпухов.

– Это просто несправедливо, так говорить.

– Да бросьте. Ну да жизнь покажет. Однако раз вы такой поворот судьбы мне устроили, то, по крайней мере, отдайте мне машину.

– Я? – чуть не задохнулась от обалдения я. Она что, требует выкуп за мужа? Мой ПЕЖО?

– Да не вы, причем тут вы. Вы наслаждайтесь. Пусть Паша отдаст завтра утром ключи моему шоферу Денису. Он знает его.

– Ключи от чего? – продолжала не понимать я.

– От Газели. От моей Газели. Окей?

– Окей, – пролепетала я. Я как-то и забыла про то, что Газель – совместное имущество. Значит, теперь Паша останется и без машины. Что же он будет делать, на что мы будем с ним жить?

– Алиментов я не прошу, понимаю, что у него ничего нет. И передайте ему, что пока еще я готова некоторое время принять его обратно. Но если мне удастся как-то по другому решить вопрос, потом пусть не плачет.

– Этого я передавать не буду.

– Ваше дело. Значит, завтра Денис подъедет к вам на Петровско-Разумовскую за машиной. Счастья желать не буду, просто никакого желания.

– Мне от вас никаких пожеланий не надо. Машину вашу получите. Все. Не звоните сюда больше, – я швырнула трубку и посмотрела на себя в зеркало. Раскрасневшаяся, возмущенная. Грудь вздымается, волосы растрепались, пугало и только. Не могу ни минуты больше здесь находиться, подумала я и кинулась к двери, схватив ключи. Через час я сидела на кухне у Дашки и со слезами пересказывала события последних дней. Я хотела получить ответ – почему все, что начиналось так красиво, теперь оказывается таким сложным и болезненным.

– Киска, так всегда и бывает. Мужчины редко приходят в нашу жизнь без паровоза проблем и сложностей. Ты любишь его? – спрашивала она, с беспокойством глядя, как я утираю сопли.

– Да, люблю, – ответила я, постаравшись вложить в голос максимальную порцию уверенности.

– Ну и все. Тогда все пройдет и сложится, надо только потерпеть. Он ищет работу?

– Да.

– Значит, найдет. И все будет хорошо.

– Ты правда так думаешь? – как ребенок переспрашивала я ее, собираясь домой, то есть на эту чертову Петровско-Разумовскую.

– Ну конечно, – улыбалась она, – главное – это любовь.