Долг чести - Джессика Стил Страница 11

Из окна своей спальни Лидия увидела, как отец стрижет один из газонов. Сердце разрывалось от боли: они всегда могли позволить себе садовника, но, очевидно, отец вынужден был рассчитать и его.

Зазвонил телефон, и Лидия вынуждена была оторваться от окна и подойти к телефону. Ее сердце забилось чаще, когда она услышала голос Ионы Мэрриотта.

— Добрый день, Лидия, могу я поговорить с вашим отцом?

— Вы хотите переговорить с моим отцом? — жестко переспросила она.

После некоторого молчания, вызванного довольно нелюбезной реакцией Лидии, Иона все-таки продолжил с присущим ему спокойствием:

— Если вы, конечно, не возражаете.

— О чем вы хотите с ним говорить? — потребовала она объяснений. — Только не говорите, пожалуйста, что меня это не касается!

— Ну что вы. Нет никакой необходимости бросаться в бой. Я обещал вашему отцу позвонить. Я хотел сказать ему, что практически всю неделю буду отсутствовать. Со мной трудно будет связаться, я буду за границей.

Немного успокоившись, Лидия ответила:

— Я ему обязательно передам.

— Он не сможет подойти к телефону?

— Я не могу позвать его: он стрижет газон у самого забора. Вам придется довольно долго ждать, а вы ведь человек запятой.

— Вы так обеспокоены затратами моего времени?

— Я обязательно передам ему, что вы звонили. — Лидия твердо стояла на своем.

— Тогда передайте ему, что я встречусь с ним на следующей неделе, после нашего с вами возвращения из загородного дома.

Внутри у нее все перевернулось.

— Я обязательно передам ему, — пообещала она и опустила трубку дрожащей рукой. Ее трясло от одного только разговора! Господу одному было известно, что станет с ней в пятницу!

В растрепанных чувствах она отправилась к отцу. Он все еще занимался садом, но, заметив дочь, заглушил мотор газонокосилки.

— Звонил Иона, — сказала Лидия. — Хотел поговорить с тобой.

Отец устремился к дому с такой прытью, словно ему было лет на тридцать меньше. Лидия поспешила остановить его.

— Папа, я не стала заставлять его ждать у телефона. — Отец разочарованно остановился. — Он просил меня передать тебе, что уезжает за границу и будет отсутствовать практически всю неделю, но обязательно встретится с тобой на следующей неделе.

— Это не может дольше продолжаться, — промолвил отец. Он выглядел настолько измотанным, что на него было больно смотреть. И Лидия, всегда считавшая, что врать отвратительно, поспешила утешить его:

— Пап, Иона сказал, что собирается сделать тебе какое-то предложение, которое и станет решением всех вопросов.

Отец немного просветлел.

— Он так и сказал? — недоверчиво поинтересовался отец. В глазах появились слабые проблески надежды. — Какое именно предложение?

— Этого он мне не сказал, — продолжала Лидия вопреки своему внутреннему голосу, который приказывал остановиться. — Не раскрывая подробностей, он твердо заверил, что это избавит тебя от всех тревог.

— Он так и сказал? — спросил отец еще раз.

Чем еще могла успокоить его дочь? Лицо его оживилось, и выглядел он намного оптимистичнее.

— Ну, ты же знаешь Иону, пап, — сказала она.

— Конечно, знаю. Я перебрал все реальные возможности и не нашел выхода из создавшегося положения. Но если кто-то и может помочь мне, так это только Иона, человек с более современным мышлением. — За считаные секунды выражение его лица изменилось к лучшему, оно напоминало прежнего человека, полного планов и надежд. Это был тот человек, к которому Лидия привыкла и которого любила.

— Иона больше ничего не сказал? — настоятельно выпытывал отец.

— Боюсь, что нет, — ответила она, осознавая всю чудовищность содеянного и сомневаясь, может ли голос ее звучать так радостно. Ей стало страшно, что отец начнет задавать вопрос за вопросом, и ей снова придется прибегать ко лжи. — Я хотела навестить тетушку Элис, — сказала она, что было единственной правдой за все время разговора. — Мне лучше отправиться прямо сейчас, пока она не легла спать после обеда.

В последнее время вне дома, где ложь не лилась из нее таким нескончаемым потоком, она чувствовала себя значительно лучше. Но она не сожалела о том, что дала отцу надежду. Если на следующей неделе Иона скажет отцу, что не видит никакого выхода из создавшейся ситуации, это все равно не усугубит положения отца. А ожидание в надежде на лучшее подняло его настроение. Своим враньем ей удалось приподнять завесу депрессии, в которой с утра до ночи находился ее отец.

Ее собственное настроение немного улучшилось, как только она увидела, что тетушка Элис копается в саду. Она была по-прежнему бледной, но казалась жизнерадостной и вполне здоровой.

Возвращаться назад в Бимхерст-Корт Лидии совершенно не хотелось, и она осталась в Пенли-Корбетт до четверга. С тетушкой они ладили и наслаждались общением друг с другом.

Но после нескольких дней передышки, проведенных без вранья, приходилось возвращаться домой. Ей надо было ответить на два вопроса. Первый — стоит ли открывать отцу глаза на правду или нет. А второй — как избежать поездки в Хартфордшир с Ионой Мэрриоттом.

Ответ на первый вопрос пришел сам собой, как только она увидела отца. Сознаться она была не в состоянии. Отец значительно лучше выглядел, и она не посмела портить ему настроение. К сожалению, ответ на второй вопрос не давался с такой же легкостью. Помочь ей могло только чудо, как, например, сильное землетрясение или ураган, нежданно поразивший страшными разрушениями Хартфордшир. Но надежды на это не было никакой.

С утра в пятницу шел дождь, что полностью совпадало с настроением Лидии. Сердцебиение учащалось, стоило ей только подумать о том, что ей придется остаться с Ионой на ночь. Но тем не менее без всякого энтузиазма она собрала все необходимые вещи и сложила их в дорожную сумку.

Исчезнуть из дома на два дня, не сказав родителям ни слова, не представлялось возможным. Мысль опять солгать и сказать, что и выходные она намеревалась провести с тетушкой, конечно, посещала се. Но Лидия все-таки предпочла горькую правду и призналась, что собирается к Ионе.

Губы матери сжались, и она не проронила ни слова. А отец выразил надежду на то, что в воскресенье Иона сам привезет ее домой и они смогут встретиться.

В округе никто не знал о финансовых неприятностях, постигших их семью, и этим вечером мать, возглавляющая одно их благотворительных обществ, собиралась на очередное заседание. Лидия была благодарна судьбе, что именно на этом заседании ей понадобилась помощь отца, и оба они уходили из дома в пять часов вечера, освобождая ее от лишних расспросов и напутствий.

В шесть часов, когда она, взяв дорожную сумку, уже выходила из дома, зазвонил телефон. Лидия вернулась и подбежала к телефону в надежде, что это звонит Иона, чтобы отменить их встречу. Но, к великому сожалению, это оказалась соседка тетушки Мьюриел Батлер, которая звонила, чтобы сообщить грустные новости. Тетушке Элис стало внезапно плохо, и сейчас с ней был врач.