Замкнутый круг - Нора Робертс Страница 11

– Спасибо, что вы нашли время, чтобы принять меня.

– Откровенно говоря, лейтенант, времени у меня не так уж много, но если у вас есть какие-то новости, я готова выслушать вас.

– Увы… – Росси виновато развел руками. У него действительно не было ничего, кроме разочарований. Никаких подозрительных отпечатков в комнате Липски, никаких свидетелей, никаких следов, никаких путеводных нитей. – Впрочем, я хотел бы начать не с этого. Позвольте мне принести свои искренние соболезнования в связи с гибелью вашего жеребца на дерби. Я не большой любитель лошадей, но даже копы иногда смотрят скачки. Это было ужасное зрелище.

– Да, – согласилась Келси. – Моя мама была просто потрясена.

– На пресс-конференции она выглядела достаточно спокойной.

Келси скованно кивнула и, жестом пригласив Росси садиться, села сама.

– А вы хотели, чтобы она разнюнилась на глазах у всей страны?

– Конечно, нет. Собственно говоря, меня интересует другое. Мистер Слейтер ведь тоже был на пресс-конференции, так?

– Мы соседи, лейтенант. И друзья. Гейб, кстати, тоже является владельцем, и то, что его жеребец выиграл, да еще при таких трагических обстоятельствах, могло сильно все осложнить. Мы не хотели ненужных слухов и пригласили его, чтобы продемонстрировать, что в наших отношениях ничто не изменилось. А он согласился, чтобы выразить нам свою поддержку.

– Простите, мисс Байден, но, судя по некоторым газетным публикациям, вы с мистером Слейтером не просто друзья.

Гены Байденов пришли ей на помощь и помогли встретить этот нескромный вопрос с ледяным спокойствием и даже с вызовом.

– Это официальное утверждение, лейтенант?

– Просто умозаключение. Причем вполне естественное. Вы оба – красивые молодые люди, к тому же объединенные общими интересами.

Келси никак не отреагировала на его приманку. Впрочем, Росси не очень на это надеялся. Сделав паузу, он добавил:

– Я полагал, что вы поможете мне выяснить кое-какие подробности того, что случилось на Черчил-Даунз.

– Я думала, что вас не интересуют лошади, лейтенант.

– Меня интересуют убийства, пусть даже была убита лошадь. – Он помолчал и добавил:

– Особенно если это связано с расследованием обстоятельств насильственной смерти, которое я намерен довести до конца.

– Вы считаете, что гибель Горди как-то связана с убийством Мика? Но как? Через Липски? Но Липски же умер раньше.

– Да, это так. А насколько мне известно, постороннему человеку не так-то легко пройти в паддок, особенно накануне дерби.

– Совершенно справедливо. Служба безопасности ипподрома внимательно за этим следит. Кроме того, в особых случаях мы нанимаем специальную охрану. – Келси наморщила лоб. – Липски охотился за жеребцом Гейба, не за нашим. А у меня сложилось такое впечатление, что смерть Липски была признана самоубийством. Так вы считаете, что его тоже убили?

– Это еще не подтверждено окончательно, – отозвался Росси. Ничего сверх этого он не имел права говорить, да и не собирался. – Я просто пытаюсь связать концы с концами. Не могли бы вы назвать мне людей, которые официально имеют доступ к вашему жеребцу?

– Конечно, могла бы. Это моя мать, Моисей, Боггс, Рено… Потом еще представитель судейской комиссии, который осматривает лошадей перед стартом, чтобы, так сказать, удостоверить их личности; коновод, который выводит жеребца на старт… Кстати, его зовут Карл Трайлер. Ну, другие члены нашей команды. – Она быстро перечислила имена.

– А охранник?

– Да, возможно.

– Ну а неофициально? Кто мог проникнуть в конюшню?

Келси отрицательно покачала головой, но ее мозг работал с лихорадочной быстротой.

– В день проведения дерби проскользнуть мимо ипподромной охраны почти невозможно. Вероятно, когда смотришь скачки по телевизору, паддок смахивает на проходной двор, но на Самом деле лошадей стерегут очень внимательно.

– А наркотик? Когда, по-вашему, его ввели лошади?

– В том-то и дело… – Келси вздохнула, стараясь успокоиться. Вспоминать о том дне ей все еще было тяжело. – В крови Горди нашли следы дигиталиса и эпинефрина. Это и убило его – сердце не выдержало. Перед самой гонкой Горди был слегка на взводе, но в этом ничего необычного нет. Мо специально заставлял его нервничать.

– А зачем?

– Некоторые лошади бегут резвее, если перед гонкой их как следует завести. Других, особо нервных, нужно, напротив, успокаивать.

– И как вы этого добиваетесь?

– Ну, особых усилий-то не требуется. О том, что им предстоит, лошади узнают сами. Перед гонкой им дают совсем мало корма и делают легкую проминку. Кроме того, чистокровные лошади легковозбудимы, они очень остро чувствуют общую атмосферу, так что на утренней тренировке их даже приходится сдерживать – им не терпится помчаться во весь опор.

– А лекарственные препараты? Лицо Келси окаменело.

– Никаких наркотиков, лейтенант. Мы не пичкаем наших лошадей ничем, что не было бы официально разрешено или могло нанести вред их здоровью. Та гадость, которую кто-то ввел Горди, заставила его сердце сокращаться чаще, чем допустимо. Плюс его собственный адреналин. Гонка, напряжение скачки, полуторамильная дистанция – вот что убило его.

То же самое Росси прочитал в протоколе о вскрытии лошади.

– А почему жокей не почувствовал, что что-то не так?

Келси стиснула зубы. Она никому не позволит обвинять Рено! Особенно после того, что ему пришлось пережить. Она сама видела, как он страдал тогда и как он страдает сейчас.

– Горди был рожден для того, чтобы бегать, и с первых шагов его учили тому же – бегать. Он не спотыкался, не упрямился, не пытался сопротивляться жокею. Да вам достаточно просто проглядеть пленку, чтобы понять, что Горди отдавал все силы, чтобы выиграть эту гонку. И погиб. Рено еще повезло, что он не убился при падении и не попал под копыта.

Росси заглянул в свою записную книжку. Видеоотчет о скачках он видел несколько раз, прокручивая пленку с замедленной скоростью и даже останавливая ее, чтобы получше рассмотреть отдельные кадры. В конце концов он кивнул.

– Не могу с этим не согласиться. Если бы он упал на дорожку, а не на внутреннюю площадку скакового круга, его наверняка бы затоптали. А судя по тому, как он приземлился, дело едва не кончилось сломанной шеей.

– Слава богу, Рено только сломал ключицу и выбил плечо. Теперь он не сможет участвовать в скачках как минимум месяц..

– Ну хорошо… – Росси закрыл блокнот. – Мне придется переговорить с теми людьми, которых вы мне назвали, чтобы, так сказать, очертить перспективу.

– Я благодарна вам за вашу добросовестность, лейтенант, но я просила бы вас не допрашивать мою мать без крайней необходимости.