Студентка с обложки - Робин Хейзелвуд Страница 107

Она вопросительно поднимает брови.

— Я не смотрю «Больницу», — признаюсь я. — Но я уверена, что он получит роль и сыграет здорово.

— Ну да. — Лорен опускает нос в бокал. — Да… — бормочет она.

Похоже, мой низкий телевизионный ай-кью огорчил Лорен куда больше, чем я ожидала. Я сижу, смотрю на ее сморщенный лоб и стиснутые пальцы и удивляюсь, почему Массимо назвал ее крепким орешком.

Когда мы идем обратно в номер, Лорен смотрит на фасад гостиницы и бормочет:

— Ненавижу это место.

— Я тоже, — говорю я.

Я не обманываю, а вот Лорен, скорее всего, кривит душой — иначе зачем ей постоянно возвращаться?

В номере мы меняемся портфолио. Вы, наверное, думаете, что модели делают это постоянно, распускают хвосты, как павлины. Может, мужчины-модели так и делают, не знаю, но мы, девушки, должны сначала друг другу понравиться.

У Лорен поразительное портфолио. Во-первых, оно полное, что встречается крайне редко. Большинство агентов предпочитает оставить страницы пустыми, но не заполнять их второсортными снимками. Но здесь таких нет: страница за страницей — вырезки из «Вог», «Базар», «Мода», «Амика», «Эль» и многих-многих других журналов. Почти отовсюду убрана дата, замечаю я, но это не имеет значения: снимки хороши. Лорен хороша: то жесткая, то сексуальная, то игривая. У меня возникает чувство, что я рассматриваю фотоальбом кругосветного путешествия вокруг Лорен Тодд. Рикши, пирамиды и золотые Будды рядом с ней — всего лишь безжизненный реквизит.

— Здорово, — повторяю я. — Красота! — Дойдя до конца, я возвращаюсь к одной из тех, что мне особенно приглянулись. Вырезка из «Базар»: Лорен в черном смокинге вальяжно опирается о дверной косяк. Тень другой Лорен, моложе. Наконец я набираюсь смелости и поднимаю глаза. — Почему ты приехала в Милан, если у тебя есть все это? Или тебе тут не так плохо, как ты говоришь?

Лорен отрывается от моего портфолио, заложив пальцем «укротительницу львов», и я читаю в ее глазах удивление.

— Мы модели, Эмили, наши портфолио никогда не кончаются, верно?

— Конечно.

— А я здесь неплохо работаю, так что…

Лорен склоняет голову набок: мол, потому я и здесь.

— Логично.

Она застывает.

— Но это Все! Это в последний раз! — добавляет она гораздо громче и жестче. — После этой поездки мне уже будет двадцать девять, и я рожу ребенка.

Я открываю рот. Звонит телефон. Лорен поднимает трубку.

— Уилл!

Я ухожу на лестницу, надеясь, что подует хоть легкий ветерок. Уже девять вечера. Почти все постояльцы где-то ужинают и танцуют. Если не считать далекого радио, во дворе тихо, и я не могу не слышать голос Лорен.

— А-а-а… — доносится до меня.

A-а. Всего один звук, долгий и тихий разочарованный стон, но он говорит о многом. О том, что Уилл не получил роль. Что она снова пропустит день рождения, снова поедет в Милан. Что у нее не будет ребенка. Что Лорен Том — крепкий орешек. Крепкий, как гранит.

Конечно, сказала я. Но была не совсем искренна. Мысль о том, чтобы годами ездить туда-сюда и собирать Журнальные вырезки, как другие собирают наклейки с чемоданов, неожиданно вызывает у меня тоску по дому. Я спускаюсь в вестибюль и звоню домой и подругам. Никого нет дома.

Все это время я продолжаю ходить на кастинги. Но, хоть я и не забываю советов Рафаэля, мне еще не хватает грации и осанки более опытных моделей, особенно когда надо «блеснуть» перед полудюжиной придирчивых продюсеров и ассистентов. «Чуть зажата», — фыркают в «Прада». «Маловато опыта», — говорят мне в «Гуччи» и в «Версаче». Заказы отменяются.

Отмены вгоняют меня в депрессию. Как и сам Милан. Проведя еще один день на его улицах — эти шумные, мерзкие мальчишки! — я возвращаюсь в гостиницу чуть грустнее, чуть больше скучаю по дому, пока все чувства не отнимаются. На меня словно упало одеяло смога, задушило, забило глаза серым, и я перестаю видеть солнечную, небесно-голубую сторону жизни — только тени. Как Джузеппе, президент «Серто», идет по вестибюлю агентства, раздвигая девушек, как занавески, никого и ничего не замечая. Как перед входом в гостиницу тормозит «БМВ», и оттуда выглядывают два лица: водителя, который, истекая слюной, провожает взглядом длинноногую брюнетку, и ребенка. Мальчик круглыми глазенками, открыв рот, таращится на нее и ничего не понимает.

— Расслабься, — однажды говорит Массимо в ответ на мои жалобы. — Тито Конти, самый главный дизайнер Италии, сделал на тебя предварительный заказ и еще не отменил.

— Предварительный, — подчеркиваю я.

— Он подтвердится, — говорит Массимо. — А ты расслабься.

Я выпила слишком много эспрессо и не могу расслабиться. Кроме того, Массимо уже ошибался. Я встаю и начинаю ходить туда-сюда.

— Скажи мне, как сделать, чтобы он подтвердился.

— Тренируй походку. Пусть Лорен тебе поможет.

Я киваю: уже попросила.

— Что еще?

— Походи на ужины. Мы с компанией каждый вечер ужинаем: я, Джузеппе… самые влиятельные фигуры в мире моды.

Я резко поворачиваюсь к Массимо, и с моих губ слетают два вопроса: «Когда?» и «Где?».

Ответы на эти вопросы через несколько часов приводят меня сюда: в шикарное заведение на виа Монтенаполеоне. Я поправляю корсаж черного платья Дольче (плотный хлопок с рюшами, глубокое полукруглое декольте и короткие рукавчики), купленного сегодня, потому что было совершенно нечего надеть. Тереблю бахрому черной шали. И прохожу к нашему столу — самому большому и длинному, прямо под навесом, на виду у посетителей и пешеходов.

Я опускаюсь на свободный стул рядом с Массимо.

— Чао!

— Эмилия! Buona sera!

Массимо несколько раз целует меня в щеки и наливает красное вино в бокал размером с грейпфрут, а потом представляет мне сидящих за столом. Холли и Чезарио, Дженни и Данте, Кристи и Алдо… юные кошечки и черно-бурые лисы, все по парам, как солонка с перечницей: девушки одеты приблизительно как я, в расчете на внешний эффект, мужчины — в сшитые на заказ костюмы и накрахмаленные рубашки.

Массимо поднимает бокал.

— Salute!

— Salute!

Потягивая вино, я рассматриваю мужчин. Они не бедные — возможно, но влиятельные фигуры в мире моды? Не похоже. Я наклоняюсь к Массимо и шепчу:

— Что это за люди?

— Владельцы «Серто».

— Что, все?!

— Si. — Массимо начинает читать лекцию. — Эмилия, у нас в Милане многим джентльменам нравится владеть частью модельного агентства — маленьким кусочком, — уточняет он, указывая на крошку хлеба на столе, словно без дидактического материала не обойтись. — У нас это хобби.

Хобби…