Черный Роберт [= Тайна королевы ] - Айрис Джоансен Страница 106

– Я могла бы добиться еще большего. И все ваши достижения после этого показались бы детскими игрушками.

– Какая наглость! – фыркнула Елизавета. – Жизнь с этим пиратом не улучшила твоего характера.

– Но она меня многому научила.

– Как бы там ни было, я решила назвать своей преемницей тебя. Конечно, это будет сопряжено со множеством трудностей. Но, между нами говоря, мы сумеем в два счета заткнуть рот... – Королева замолчала, увидев, как Кейт отрицательно качает головой. – Ты отказываешь м н е?

– Я отказываюсь от трона.

– Не говори чепухи. Ты жаждешь занять мое место. Все люди стремятся к власти.

– У меня в Крейгдью есть все, что мне нужно.

Елизавета внимательно вглядывалась в ее лицо.

– Ты и в самом деле не хочешь, – с удивлением признала она.

– Но вполне возможно, что я передумаю, – Кейт горделиво подняла голову. – Поэтому продолжая покровительствовать мне, вы будете охранять будущую королеву Англии.

– Ты так считаешь?

Кейт кивнула.

– В ваших же собственных интересах.

Елизавета неохотно улыбнулась.

– Мне следовало бы оставить тебя при себе после первой нашей встречи. Ничто не может сравниться с удовольствием, которое получает человек, сознавая, какой громадной властью он наделен. И ты тогда заколебалась. Я могла бы тебя убедить.

– Возможно, – ответила Кейт, даже не пытаясь воскресить в памяти картины прошлого. Не исключено, что в чем-то королева не ошибалась.

– Я могла бы тебя заполучить, – Елизавета откинулась в кресле. Указательный палец случайно коснулся струны, и тонкий печальный звук неожиданно возник в воздухе, дрогнул и замер. Огонек погас в душе Елизаветы, и она превратилась в стареющую, опечаленную и опустошенную женщину.

– Робин любил музыку. Он подарил мне эту прекрасную лютню. Он всегда делал такие замечательные подарки.

– Не сомневаюсь.

– А ты знаешь, какой был самый прекрасный подарок?

Кейт покачала головой.

– Он заставил меня смеяться. Никогда больше... – На глазах Елизаветы заблестели слезы. Она глубоко вздохнула. – Почему ты стоишь? Аудиенция окончена. Ты можешь идти.

Кейт поклонилась и собиралась уже уйти, как вдруг услышала слова Елизаветы, сказанные ей вслед.

– Я назвала тебя в честь последней жены моего отца... Кэтрин очень по-доброму относилась ко мне, когда я была ребенком.

Эти слова матери, с которыми она закончила беседу, прозвучали как-то неожиданно и не совсем уместно.

Кейт открыла дверь.

– Я очень... любила ее, Кэтрин.

Теперь Кейт поняла, что это было признание. Елизавета сказала, что жалеет о содеянном. О том, что отдала своего ребенка в чужие руки. Но что это давало Кейт? Конечно, время уменьшило ее боль и погасило чувство обиды. Но эти чувства не исчезли. И все же... может быть, мать ждала прощения?

– К сожалению, мне никогда не нравилось, когда меня называли Кэтрин. – И она улыбнулась на прощание ясной улыбкой. – Зовите меня Кейт.

Крейгдью, 29 апреля 1603 года.

Кейт и Роберт, обнявшись, стояли на вершине холма и с удивлением смотрели, как, оскальзываясь и падая, с трудом взбирается к ним навстречу Перси Монтгрейв. Он прижимал к груди большой завернутый в материю сверток, который и мешал ему подниматься наверх.

– Может, спуститься и помочь ему? – спросила Кейт.

– Я боюсь, что не смогу удержаться и сброшу его со скалы вниз, – пробормотал Роберт. – У меня остались не самые приятные воспоминания о встрече с ним.

– Бог мой! До чего же негостеприимные места! произнес Монтгрейв, добравшись до них. – Ветер, дикие животные. Зато очень подходит вам, Макдаррен.

– Вы правы, – Роберт инстинктивно шагнул поближе к Кейт. – Что вам угодно?

– Я привез вашей жене подарок от королевы. – Перси протянул Роберту сверток. – Вы слышали, что она скончалась 24 марта?

– Да.

Известие о смерти Елизаветы вызвало у Кейт смешанные чувства печали и сожаления.

Перси достал конверт и передал его Кейт.

– Она дала мне это письмо и подарок для вас через неделю после того, как слегла в постель. Королева просила передать вам, что музыка таит в себе истинные сокровища.

– И это единственное, что она просила передать мне? – удивилась Кейт. Впрочем, чего же еще можно было ждать? Во всяком случае, не нежного прощания или признания того, что Елизавета совершила ошибку.

– Это счастье, что она смогла сделать такое усилие над собой, – резко ответил Перси. – Королева была сама не своя. Она так устала... так устала... – Он встряхнул головой, как бы отгоняя воспоминания. – Она была трудной женщиной, но... Мне ее очень не хватает. Жизнь представляется такой... пустой.

Он явно собрался уходить.

– Мне надо немедленно возвращаться. Как только Джеймс узнал о ее смерти, он двинулся в Лондон. Не очень-то разумно было с моей стороны ехать к вам до того, как я засвидетельствовал ему свое почтение. Но мое обещание, данное королеве, важнее всего.

Пока Кейт разворачивала сверток, Роберт провожал взглядом спускавшегося вниз по холму Монтгрейва.

– Он прав. Это очень неразумный шаг со стороны такого опытного придворного. Джеймс станет королем. Все увиваются вокруг него. Может быть, Монтгрейв и не так плох, как я думал о нем.

Письмо Елизаветы было коротким и написано слабой, дрожащей рукой.

«Кейт,

Я редко предоставляю человеку второй шанс, но, может, разлука тебя научила кое-чему. Я дала понять всем, что выбираю Джеймса наследником престола. Но я не сделала ни одного официального – ни устного, ни письменного – заявления на этот счет. Один экземпляр документа, что находится в деке лютни, попадет в руки Джеймса. Другой будет находиться у Кентерберрийского епископа с указанием, что документ может быть открыт только по твоему приказу.

Если у тебя есть голова на плечах, то ты воспользуешься этим так, как я воспользовалась бы сама. Если же ты так и не поумнела с того времени, как мы виделись в последний раз, то будешь хранить его как защиту против Джеймса, если он вздумает строить козни против тебя.

Королева Елизавета»

Роберт развернул материю, в которую была завернута лютня, раздвинул струны и достал из глубины деки документ. Вскрыв его, он быстро пробежал глазами бумагу.

– Это завещание Елизаветы, в котором она объявляет тебя наследницей престола.

Кейт подумала, что ее предчувствие оказалось верным. Увидев Перси, она сразу же догадалась, какие вести он несет ей. Елизавета не могла удержаться, чтобы не предпринять последней попытки добиться своего. Или Кейт слишком недоверчива? Может быть, это всего лишь жест примирения, похожий на тот, что Елизавета позволила себе при расставании?