Такая сладкая любовная война - Амбер Пейдж Страница 10

Что ему нужно?

Она хотела стереть письмо, не читая, но это проявление трусости.

«Привет, детка!

Видел тебя в «Мире рекламы», но знал, что ты откажешься со мной разговаривать, поэтому не поздоровался. Не могу перестать думать о тебе. Хорошо выглядишь. И работаешь хорошо. Хотел сказать, удивлен, но вспомнил, что у тебя был лучший учитель. Я.

Знаешь, мое агентство тоже работает на «Рай»? Я бы сказал, выиграет лучший, но мы оба знаем, это буду я. Извини, что собираюсь раздавить тебя. Но у тебя всегда найдется здесь работенка! Да, Челси идет на повышение, потому и кабинет для тебя найдется тоже.

Пенс».

Бекки прочитала послание дважды, не веря своим глазам. К сожалению, второе прочтение только усилило ярость. Можно ли быть еще омерзительнее, чем этот человек? Неужели он действительно приглашает ее занять место своей жены по электронной почте? Экс-жены.

Не в силах подавить бешенство, Бекки вскрикнула. Крик эхом прокатился по пустому офису, отдаваясь в ушах новой болью. Она захлопнула ноутбук и стала мерить кабинет шагами. Нет причин расстраиваться. Она переросла страх перед ним. Превзошла его профессионально. Она в два раза лучше, чем был этот мерзавец в его лучшие дни.

В поисках подтверждения она схватила один из своих призов, погладила позолоченную статуэтку. Она добилась успеха. Черт возьми, большого успеха. И чтобы этот человек ни говорил, он не убедит ее в обратном. Тем не менее в голове эхом пульсировали его слова. Они то раздавались, как пощечина, «тупая писака», то жужжали, как оса, «распутная иждивенка», то взвизгивали, как свинья, «отвратительна, что на бумаге, что в постели».

Не в силах больше сдерживаться, Бекки швырнула приз через всю комнату. Тот упал с глухим стуком и не разбился, толстый красный ковер смягчил удар.

Она подавила подступавшие рыдания. Пора домой.

Бекки повернула ключ в замке. Сегодня утром она была такой уверенной в себе. Такой живой. Готовой покорить мир. А теперь ей нужны огромный бокал вина и беспамятство, которое придет вместе со сном.

Не зажигая света, она вошла в кухню и открыла небольшой холодильник. Винное отделение осветилось изнутри, она взяла «Пино Гриджио» с верхней полки и сделала глоток прямо из горлышка.

По столешнице пробежал таракан. Не раздумывая, она шлепнула по нему бутылкой, раздался отвратительный хруст, несчастное насекомое нашло свою кончину.

– Один вредитель навсегда покинул мою жизнь.

Вперив взгляд в покачивающиеся ветви дуба, росшего у дома и украшавшего вид из окон, Бекки попыталась успокоиться.

Бесполезно. Как только она ослабляла защиту, ее начинали захватывать воспоминания. Не обязательно плохие. Долгое время Пенс был ей нужен.

Она не забыла, как терпеливо он разбирал ее первые опыты в написание рекламных текстов. Никогда не смеялся, не выказывал презрения, какими бы неуклюжими ни были заголовки или тексты.

А как он любил делать ей сюрпризы. То пикник за границей посреди недели, куда они отправлялись на чартерном судне. То первые ряды на самых крутых концертах. Частные обеды, приготовленные лучшим поваром в городе, всякий раз, когда что-нибудь шло не так.

Все это он «завертывал» в километры обещаний, казавшихся искренними. Рисовал прекрасные картины будущего, где они работают днем, а ночью играют в любовные игры там и тогда, где и когда их накроет желание. Он даже включил детей в их мифическое будущее. Девочку с ее волосами и его ростом и мальчика с ее глазами и его силой.

Тогда казалось, ее перенесли из унылого убогого существования в сказку. К сожалению, счастливое будущее так никогда и не наступило.

Последние пять лет она провела здесь в Нью-Йорке, придавая сюжету жизни новое направление. И если она опять не ошиблась, наступает светлая полоса.

Она поднесла стакан к губам, но тот оказался пустым. Пора спать.

Едва передвигая ноги, она отправилась в гардеробную, служившую спальней, заползла под небесно-голубое пуховое одеяло, самую дорогую ее покупку. Кровать была ее святилищем, и обычно требовалось всего несколько минут, чтобы заснуть, зарывшись в простыни, пахнувшие лавандой. Но сегодня она ворочалась с боку на бок, выискивая удобное местечко для головы. Ее мучили образы из коробки, украшенной цветочным узором, спрятанной под кроватью. В ней лежали вещи, которые она никак не могла уничтожить, они не давали ей ничего забыть. Вздыхая, она включила тонкую хрустальную лампу, стоявшую на ночном столике, и встала с кровати. Положив коробку на колени, осторожно открыла крышку.

Там лежали фотографии, на которых она прижималась к широкой груди Пенса на яхте на фоне заката. Камера засняла его смеющимся счастливо и расслабленно. Бекки помнила каждое мгновение той поездки. Какой защищенной она чувствовала себя тогда! Какой любимой! Совершенно уверенной, что так и должно быть.

Обручальное кольцо с рубином тоже лежало тут в зеленой бархатной коробочке. Так же как и длинная золотая цепочка, на которую он настоятельно просил повесить кольцо, чтобы оно было у «самого ее сердца». Ей безумно нравилось ощущать его на груди, представляя, что это он прикасается к ней каждый раз, когда кольцо задевало чувствительное место.

Были и другие фотографии, включая ту, которую сделали на обеде в честь ее первого приза. Он мрачно смотрит в объектив и всем своим видом излучает недовольство. С тех пор все пошло не так. Ему не понравилось, что она стала добиваться успеха самостоятельно.

На дне шкатулки лежала вещица, внушавшая ей особый страх. Нечеткий черно-белый снимок УЗИ ее восьминедельного ребенка размером с арахис. Через неделю она сделала аборт.

День, когда была сделана фотография, она помнит так, будто это было вчера. Она уже три недели знала, что беременна. После первого положительного теста купила эконом-набор тестов на определение беременности и делала по одному каждое утро. Тонкая розовая полоска, говорившая о существовании ребенка, становилась темнее и толще с каждым днем, но она не позволяла себе поверить в то, что это на самом деле, до тех пор, пока доктор не показал ей размытый черно-белый силуэт на экране аппарата УЗИ.

А когда она услышала его сердцебиение, растаяла душа, принявшая в себя крошечное создание. Она пообещала этому орешку, что станет заботиться о нем. И будет лучшей мамочкой в мире.

Какой же издевкой это обернулось!

На следующий день она сбрила все до одного волоска с тела, надушила каждый изгиб, прежде чем натянуть сексуальное кружевное белье, которое так любил Пенс. Надела чулки со стрелками и облегающее черное платье, подчеркивающее налившиеся по-новому груди. Единственная пара туфель от модного испанского дизайнера Моноло стала завершающим штрихом.

По тому, как поворачивались вслед все мужчины в их любимом французском ресторане, она поняла, что выглядит великолепно. Пока метрдотель вел ее к столику и помогал сесть под настороженным взглядом Пенса, уверенности в себе поубавилось. Его глаза металлическим скребком прошлись по телу, замечая размер груди и изгибы бедер.