Счастье с отсрочкой на год - Марион Леннокс Страница 10

А теперь она захихикала.

На ней было простенькое, но милое платье, с белым кружевным воротником, пуфы на плечах тоже украшали тонкие кружева, а широкая плиссированная юбка облегала узкую талию.

Она хихикала.

И он подумал, что она прелестна. А потом поток сознания унес его в никуда.

«Она моя жена».

Эта мысль возникла, как только его губы прикоснулись к ее губам. И осознание словно прорвало плотину. Эта женщина – его жена!

Он поцеловал ее.

Она ожидала. Чего? Легкого прикосновения губ к ее губам. Или еще меньше. Он мог бы и не прикасаться к ней. Так лучше. Воздушный поцелуй. Никто здесь большего и не ожидал.

Поцелуй оказался не воздушным. Он выпустил ее руки из своих. Обнял за талию и поднял, чтобы ее рот оказался на уровне его губ.

И поцеловал ее.

Настоящий свадебный поцелуй, поцелуй лорда Данкерна, предъявляющего права на свою невесту. Поцелуй, в котором таились сила, тепло и страсть. Поцелуй, разрушивший ее хрупкую оборону.

Она не должна отвечать. Не должна отвечать! Они в церкви, ради Бога. Это неподобающе. Это всего лишь бизнес. Брак по договору, и у него нет права.

Потом ее разум замолчал. Вот и все.

Ее никто никогда так не целовал. Она никогда не испытывала ничего подобного.

Огонь.

Его губы взяли в плен ее губы. Он поднял ее. И она ничего не могла сделать, оставалось лишь подчиниться.

И ответить? Может быть, у нее не было иного выхода. Может быть, это единственный выбор, потому так хотело ее тело. Отвечало, отвечало и отвечало.

А как иначе? Это сродни электрическому удару, высокому напряжению, которое притянуло к нему, и укрыться было негде. Да она и не хотела скрываться. Огонь прошел сквозь нее, вызывая чувство…

Что здесь ее дом? Что здесь ее сердце?

Чушь. Безумие. Их небольшая аудитория смеялась и радовалась, а она пыталась собраться. Отчаянно пыталась соблюсти приличия, и, наверное, Аласдер почувствовал это, потому что в конце концов поставил ее на ноги. Но его глаза сияли, глядя на нее, а улыбка обещала многое.

Этот мужчина – ее муж. Ужасно. Но вдруг это приободрило ее. Где нюхательная соль? Никогда ее нет, когда нужно. Она решительно отвернулась от священника. «Скорее бы все закончилось, – молила она про себя, – скорее бы убраться отсюда!»

Но преподобный Ангус Макконаки еще не закончил. Он лучезарно улыбнулся ей, как отец любимой дочери. Преподобный Ангус крестил ее, хоронил ее мать, ловил ее с друзьями, когда те воровали у него клубнику с грядок. Он все время присутствовал в ее жизни. Она пыталась объяснить ему, что на самом деле представляет собой эта свадьба, но сомневалась, что он послушает. Он видел то, что хотел видеть, этот преподобный Ангус, и следующие его слова подтвердили это.

– Прежде чем отпустить вас, – сиял он так, словно сам сосватал их, словно перед ним молодая счастливая семья, – хочу сказать несколько слов. Я знаю Джинни с тех пор, как она была совсем крошкой. Я видел, как она выросла и превратилась в прекрасную молодую женщину. Я знаю, леди Эйлин смотрит на нас, благословляя эту пару.

«Довольно, остановитесь», – подумала Джинни. Но это преподобный Ангус, и она знала, что он не остановится.

– Мне было грустно видеть, сколько несчастий свалилось на нашу Джинни. Она была предана Рори с детства, была примерной женой, когда ее брак трагически прервался. У нас болело за нее сердце. Но она храбро попыталась начать сначала с Аланом, но и этот брак оказался испытанием для ее мужества и, смею сказать, испытанием и для мужества леди Эйлин. Смею утверждать, что нет ни одного островитянина в Данкерне, чье сердце не было с ней, когда она вернулась домой, пережив столько бед.

– Ангус, – в ужасе шептала Джинни, но тот снова засиял и продолжил свою речь:

– А теперь третья попытка. В третий раз должно повезти. Я слышал, на этот раз в дело вновь вмешалась леди Эйлин, заверив меня, что этот брак будет самым счастливым.

– Она так сказала? – недоверчиво спросил Аласдер.

– Она была хитрой, ваша бабушка. – Ангус засиял еще больше. – И вот результат этой хитрости. Островитяне, как никогда, рады за тебя, Джинни – детка. Пусть третий раз будет более удачным. Пусть третий брак будет навсегда.

Наконец они вышли из церкви. Солнце сияло. Рыбаки находились в море, но несколько небольших лодок стояли у хлипкого причала. Над головой летали чайки. Церковный двор зарос дикой жимолостью и розами, на фоне которых их попросили позировать фотографы из ежемесячного новостного листка.

– Улыбнитесь в камеру. Вы такая красивая пара.

Фото будет красоваться на обложке «Данкерн кроникл» под заголовком «Местная красотка ведет под венец наследника Данкерна».

«Отец сейчас в пабе, – подумала она, – и уже пьет в предвкушении прибыли, которую, как ему кажется, теперь получит».

– Так это ваш третий брак? – недоверчиво спросил Аласдер.

– И что? – Она стоически улыбнулась.

Он обнимал ее за талию, как и положено нормальному молодожену, но это было железное объятие. Ни капли теплоты.

– Я думал, Алан был единственным.

– Вы не спрашивали. Разве это имеет значение?

– Черт, конечно имеет. Вы получили деньги от первого мужа, да?

Довольно. Она сбросила его руку с талии, все еще улыбаясь, но улыбка быстро сменилась гримасой отвращения.

– Спасибо, Сьюзан, – поблагодарила она фотографа. – Мы закончили. Спасибо всем, что пришли. Нам нужно возвращаться в замок. Скоро приедут гости.

– А медовый месяц? Вы разве не поедете в какое-нибудь красивое место?

– Данкерн вполне красив.

– Она даже не закрыла замок для гостей на несколько дней, – вставила Мэгги, и Джинни кисло улыбнулась.

– Бизнес есть бизнес. Да и замуж я выхожу в третий раз. Как-то не до романтики. Пора возвращаться к работе.

Аласдер повез их в замок. Он купил дорогой внедорожник – модную марку. Машину доставили на пароме за неделю до его приезда. Сам он прилетел на вертолете сегодня утром, поэтому Джинни казалось, что события развиваются слишком быстро, все вышло из-под контроля. Она ездила на внедорожнике всю неделю, нервничая больше и больше.

Она не была «роскошной», как эта машина, и не годилась в жены мужчине, который прилетает на вертолете. Но она привыкнет! Хотя и пошла к алтарю с ощущением абсурдности происходящего.

– Щедро, – заявила Мэгги. – И он сказал, что ты можешь на нем ездить? Неслыханно.

– Моей старушке двадцать лет. Но я ею горжусь и еще буду гордиться.

– Ох, так и вижу, как ты сидишь рядом с мужем в этой машине. Леди до кончиков ногтей, – смеялась Мэгги.